Заметила нас, её глаза на секунду округлились и степень злобы возвелась в квадрат. Даже искорки магии заплясали вокруг. Что будет…
Я на сто процентов уверен, чьи платья мы взяли! Даже не осталось никаких сомнений! Даже самых ничтожных и маленьких! Так как платье, что сейчас на графине, я не просто видел, Саара, блин, его мерила!!! Но мне показалось, что рыжий огонь, лучше жёлтой осени, и мы вернули платье на место… Где тут катафалк!?
Я переглянулся с девушкой — мы покойники — читалась на наших бледных лицах. Кажется, это заметили и окружающие, и что-то там уже начали шептаться меж собой, обсуждая нашу смертельную бледность. Надо встряхнуться!
Пара брата и сестры степенно прошествовала через весь зал к сцене, где начали толкать речи. Потом туда же пригласили и меня, где я, зачитав текст по сценарию, еще и, как приписку, представил всем свою жену.
Потом начались потанцушки, бально-стакальные прогулки, беседы по душам и знакомство знакомства, знакомства… и еще фиг знает что, я уже просто не следил за происходящим, стараясь отслеживать только Виоллу, и любыми путями избегать с ней встречи без компании её брата. Девушка может и не выдержать.
И когда я уже думал, что всё, закончили… начался акт второй! На свежем воздухе, на летней танцплощадке, под силовым полем от дождя и сюрпризов, началось знакомство с народом «попроще». То есть тоже знати, но помельче. И даже совсем мелочи, в виде журналюг. Последних я опознал по дотошности и прилипчивости. Да, они оказываются и в этом мире существуют. Куда они штампуют свои статейки, я без понятия, но в том, что это именно журналисты, нет ни малейшего сомнения.
Прием закончился только утру, прогнав нас с Саарой по всем кругам зада. Никогда бы не подумал, что на приеме помимо танцев, могут быть и, к примеру, кулачные бои, казни преступников, показы магических трюков из оперы достань кролика из шляпы — только тут это не фокус, а магия, и его исполняют не приглашенные клоуны, а сами высокородные, ради забавы. И еще куча странных и не всегда понятных развлечений.
Но даже если кого интересуют только танцы, тут их тоже целая куча видов, помимо тех, что на полу — танце на льду, на воде, под водой, на живом помосте из живых трупов, по воздуху, и кверх ногами.
К счастью, учувствовать во всей этой вакханалии без перерыва и исключений, не обязательно, главное, присутствовать. Можно вообще встать у стеночки сразу после представления обществу и так простоять до самого конца. Это не считается ни зазорным, ни постыдным. Проплясать все от и до, могут и желают, лишь единицы, остальные просто наблюдают.
Например по воздуху плясало лишь три пары, и присоединившийся к ним в конце одинокий кавалер. Под водой вообще наяривала всего одна, а на трупах пять, из примерно двадцати присутствующих из «основного состава». Ту ораву, что остались танцевать на летней площадке, я не считаю, там их слишком много, и их дальше этой маленькой «гостиной» никто не пустил. Да и не рвались они особо, начав расходится уже к полуночи.
В общем, к утру, я уже еле стоял на ногах и смутно помнил от силы половину. Саара, что все-таки пыталась проявлять какой-то интерес ко всему этому действу, уже вообще не стояла. Хотя половину бала она скорее внутренне уподобляла себя кошке, что вдруг взяли и притащили в ветлечебницу, в окружение кучи других животных. Разве что не шипела. А вот когти — да, выпускала. Я даже сквозь плотный камзол чувствовал ей хватку.
— Ты! — указала на Саару Виола, когда мы уже вернулись в поместье — Снимай! — указала она на платье.
И эти слова звучали как «здесь и сейчас! Иначе платье останется, а ты нет». И Саара сняла. Здесь и сейчас, не особо-то кого-то там стесняясь, оставшись при нижнем белье.
— Мне тоже раздеться? — поинтересовался я, потеребив ворот камзола.
Графиня ничего не ответила, свернула глазками, забрала платье и улетела в поместье. Не по воздуху, как самолет, но иначе как «пролетела», преодоление расстояния в сотню метров за один прыжок, да еще и вдоль поверхности земли, и не назвать.
— Её любимое платье… — прокомментировал такое поведение граф, задумчиво глядя вслед улетевшей сестры.
— А это? — я потеребил ткань, которой обшита моя одежда.
— Её второе любимое платье. Его уже не восстановить. — потеребил он зачарованную материю на моем плече и тоже пошел в поместье.
— Саара ты помнишь, в КАКОЙ комнате, мы взяли эти долбаные платья?