— Саара!
Девушка поняла меня с одного слова, и в моё тело устремилась её мана. Её рука продолжала крепко сжимала мою, хоть её лицо уже не выражало никаких эмоций. Глаза запрокинутые в небо с расширенными зрачками, и губы, из уголков которых течет кровь.
— Саара… — прошептал я, когда её ослабевшая рука отпустила мою.
В голове щелкнуло, и мысли наконец вернулись в нужное русло. Еще не все потеряно! Я обломил и выдернул стрелы. Большею их часть…
— Черт, ну кто так делает!? — посмотрел я на пустое древко стрелы, наконечник от которого остался в теле. — Паразиты… А неважно… Найдите мне этого стрелка с незакрепленными наконечниками! — крикнул я в сторону своих воинов, что паковали, и оббирали, пленённых и оглушенных крестьян.
Ко мне подошел Грихард и еще пара воинов с грустным видом. Положил руку на плечо, а-ля «соболезную». Миньоны тоже встали рядом, впрочем, их лица ничего подобного не выражали. Скорее они просто ждали дальнейших указаний. Только Лансерот как видно начал себя странно чувствовать и задергался. До него как бы еще не дошло, что его хозяйка как бы…
— Госпожа! — кинулся он к Сааре, скидывая рюкзак и падая на колени.
— Соболезную. — прошептал воин тени.
— Цыц, и ты цыц. — сказал я им обоим абсолютно спокойным тоном.
Впрочем, Лансерот меня проигнорировал — он слушается меня только потому, что так сказала госпожа. Я кастанул великое исцеление. И еще одно. Маны отданной девушкой вполне достаточно для такого.
Тело женушки дернулось, она выплюнула из себя шмат крови, часть из которой осталась на губах и тут же полезла обратно, раны затянулись, все и сразу, но сквозь одну из них тут же выдрался наконечник от стрелы и упал рядом. Саара, полежав еще пару минут без движения, очнулась и открыла глаз.
— Ролд? — спросила она, попутно оглядываясь вокруг в поисках врагов.
— Все гуд. — сказал я улыбнувшись. — Ты успела.
Она похлопала глазами, сглотнула, и тут же отвернулась опорожнять желудок. Но вместо еды, желчи иль какой-то кашки, выплюнула наконечник от стрелы.
— Госпожа! — радость Лансерота есть Эверест, особенно с учетом того, что ни он, ни магически конструкт на теле девушки, не успели пострадать.
— Ого. — потыкала она пальчиком в железку.
— Оставь, сувенир будет. — усмехнулся я.
— С возвращением, баронесса. — чопорно поприветствовал её воин в сером. Другие воины почтительно отступили. — Вас не зря прозвали магом-целителем. — обратился он уже ко мне.
— Что умею не пропью! Надеюсь…
После того как обступившие нас войны частично разошлись, уйдя участвовать… контролировать процесс дележа… то есть пленения жителей деревни, я обратился к девушке на русском:
— Хорошо, что ты успела.
— О чем ты? — не поняла она.
— О мане… я неосмотрительно истратил всё свою, и…
— О муж мой! Хочешь сказать, что ты хотел променять меня саму, на месть по мне? — сказала она притворно.
Я поднял на неё печальные глаза. Действительно печальные. Она посмотрела на меня серьезно, рассмеялась и махнула рукой.
— Да не бери ты в голову!
— Фигасе не брать в голову…
— Ну подкопил бы маны, и вернул попозже. — не смотря на уверенные слова она зябко поежилась — И вообще, зря что ли ты вещаешь на меня ту штуку каждую неделю!?
— После потери руки эль… — я оглянулся назад, где на почтительном расстоянии стояла Вилка и Лансерот.
Понял, что от них бесполезно прятаться, они все равно нас услышат, где бы мы ни были, чтобы и на каком языке не говорили. Для них разницы не существует — они вообще, поначалу, только явившись в мир, почти не знают языка, но прекрасно понимают все команды хозяина через связь. Для них слух, по части голоса хозяина, такое же самовнушение, как и все остальное. Они просто знают, что от них требует их повелитель, хоть и воспринимают это как звуковую команду. Эдакая защита от дурака, чтобы нельзя было мысленно пожелать кого-то убить в сердцах и со злости.
— После потери руки, — продолжил я, вновь смотря на девушку — я потерял часть запаса маны и больше не смогу накидывать ЭТО, пока не восстановлю каким либо образом максимальный резерв.
— Ну тогда я буду накидывать это на нас обоих за тебя. — легкомысленно махнула рукой девушка.
— И к тому же… — продолжил я хандрить и корить себя — Ты же знаешь, что нет никаких гарантий, что раз это сработало тогда, сработает снова, тем более после реставрации фактически из ничего.
— Ты пессимист. — обреченно протянула она.
— Я паникер и реалист… — усмехнулся я со вздохом — Но я тебя люблю.