— Да…
— Всё, вали отсюда. Надо будет — вызовем.
— Хорошо…
— Слушай, Мочалов, тут становится некомфортно — связь пропадает, затухание большое. Есть куда перейти? — поинтересовался «Сайгак-7».
— Ты имеешь в виду, прохождение меняется на дневное?
— Угу.
— Можно перейти на 7110 КГц.64 Только «Коршун-14» останется с носом — там для него «мёртвая зона».
— А с чего ты взял, что для меня она тоже не «мёртвая»?
— Наш генерал тебя, похоже, знает. Ты ж с Оренбурга вещаешь?
— Примерно так, — усмехнулся «Сайгак-7»
— Ну, вот!
— Сергей! Тогда до вечера? — напомнил о себе «Коршун-14».
— Обязательно! Ты только не теряйся и ещё раз спасибо за помощь — выручили!
— Ага. Ну, будь!
— 73!
— Чего? — не понял летун.
— Радиолюбительский код. Означает наилучшие пожелания.
— А! Ну, тогда тебе тоже 73!
— Благодарю! До связи! — Мочалов перевёл дух, — «Сайгак»!
— Оу!
— Я сейчас дойду до руководства, потом перекушу и дальше побеседуем на новой частоте. Как ты на это смотришь?
— Дело нужное. Война войной, а обед по расписанию. Буду ждать там.
14 сентября 2027 года. На восток от д. Тополиновки. 9 часов 40 минут
Именно к этому времени юнармейцы закончили страшную бойню с заражёнными. Сражаться стало не с кем. Но если парни устало падали прямо на землю, то обе девушки кидались к уже павшим «шоколадкам» и в запале вновь били их сапёрными лопатками. Илья первым окончательно вынырнул из той смутной серой пелены безумия, что охватила всех и каждого из добровольцев. Осторожно приближаясь к обеим девушками, он заметил шедшего ему наперерез Сколкова.
— Ты что собрался делать? — спросил он, крепко сжимая в руке лопатку.
— Расслабься, я просто хочу поговорить с ними.
— А я думал, что только я отошёл от боя… ну, нафиг этот режим берсерка… чуть крыша не поехала…
— У меня тоже, — кивнул ему Ермолаев.
Заметив, что обе девушки бегут к ним с явно недобрыми намерениями, Илья взял обеими руками за оба конца лопатку и поднял её над собой.
— Оля! Лена! Всё! Мы победили, бой кончился.
— Н-на! — с диким ором Оля ударила его лопатой сверху, но в последний момент он выставил блок из своей лопатки и ту чуть не перерубило пополам.
— Дура! Замри! Или я тебя сам перетяну лопатой! Поняла?!
— Илья? — девушка наконец возвратилась в реальность, роняя лопатку. — А что, «шоколадки» кончились?
— Кончились, Яшина. Вы с Голиковой по второму кругу начали их месить, — усмехнулся Олег.
— Лена! Это Илья с Олегом, а не «шоколадки»! Прекрати! Что ты делаешь?! — завизжала девушка, видя, что подруга кинулась на Сколкова.
Тот поднырнул под рукой Голиковой и уже сзади провёл захват, прижав руки девушки к туловищу.
— Успокойся! А то поцелую! — пригрозил он, зная, что девушка к нему не равнодушна.
— Ты чё? Люди вокруг! Подожди… так уже всё?
Последняя лопатка упала на землю…
— О чём тебе уже двадцать раз сказали. Выдыхай, «бобёр»! — Олег наконец отпустил Голикову, и та села на землю.
— О, господи! На кого я похожа! — Голикова осматривала свою форму и ахала. — Как мне теперь в анклав возвращаться?
— Мы не лучше — усмехнулся Илья. — Как и остальные.
— Илюх! Тут рядом есть небольшой пруд. Айда ополоснёмся?
— Вода же уже холодная? — удивилась Оля.
— Да мне пофиг! Хоть в себя приду до конца, а то колотит всего не по-детски…
— Собираем остальных и идём вместе, — кивнул ему Ермолаев.
Видя остановившуюся и белее-менее адекватную четверку юнармейцев-добровольцев, Захаровы и Мухин направились к ним.
— Ну, молодёжь, как самочувствие? — хмуро поинтересовался капитан.
— Хреново, тарщ капитан, — ответил ему Илья. — Трясун как у нарика.
— Это нормально после такого боя.
— Мы хотели бы дойти до пруда, — Лена опять потрогала свою форму, — Олег сказал, что здесь недалеко. И умыться, а то и искупаться. Сами понимаете, в таком виде стыдно идти в анклав.
— Вода уже холодная! — Аня хотела отговорить их от этой затеи, но сдалась под взглядом спецназовца.
Остальные парни и девушки собрали оставленное добровольцами оружие и тоже двинулись к пруду. Несмотря на середину сентября, вода в мелком прудике, доходившая на середине юнармейцам по грудь, была более-менее тёплой. Обе девушки невозмутимо разделись до белья и спокойно зашли в воду. Было что-то неестественное в этом спокойствии. Окунулись, вынырнули и, отфыркиваясь, принялись расплетать косы.
— Кошмар! Все волосы в крови!