— Вы сделали то, что и взрослому не всегда под силу… сколько их было?
— Чуть больше семисот.
— И всех лопатками?
— Не всех, примерно пять сотен.
— Охренеть, мля… Ну что, сынок, умыл отца по полной… Доказал всё, что можно было доказать, товарищ старший сержант. Чего смотришь? За такое не только следующее звание давать нужно, тут звезду Героя положено.
— Мы все дрались до конца. Не только добровольцы. Девчонки и парни столько «шоколадок» из «ксюх» нащёлкали…
— Я ж говорю — ГЕРОИ! ВСЕ ГЕРОИ!
Добрые слова отца окончательно расслабили Илью. Появилась истома и слабость.
— Ты что? — встревоженно спросил отец, видя метаморфозы настроения сына.
— Устал я, пап… пойду…
— Конечно, иди! Давай до дома и поспи.
— Какой тут спать — голова гудит, как турбина самолёта. Схожу поем.
Илья вышел из палаты и спустился в вестибюль. Медсестра на ресепшене приветливо ему улыбнулась.
— Скажите, а можно посмотреть списки раненых в Рябиновке? — обратился он к ней, внезапно вспомнив о Вике.
— Точно не скажу, пока списки не давали. А кто вас интересует?
— Старший сержант Звягина.
— Сейчас, минуту… у меня есть лист назначения… часть раненых распределили по палаткам… так, Звягина… есть такая!
— Что? Где она сейчас?
— А вы кем ей приходитесь? — улыбнулась медсестра.
— Она — моя девушка.
— Ну, если девушка… палатка 24. Это в противоположном конце от медпункта.
— Спасибо, найду!
И снова аппетит пропал, так до конца и не разыгравшись. Илья как ошпаренный кинулся на выход и, пробегая, толкнул двух медсестёр, входивших в медпункт с подносами и чуть не растерявших все инструменты на них.
— Он что, бешеный? — покачала головой одна из них.
— Ты его волосы видела? Это же один из юнармейцев, которые с заражёнными сходились в рукопашную! — проинформировала подругу вторая. — У него сейчас посттравматический синдром — ничего не соображает.
Илья перебегал от палатки к палатке, отчаянно пытаясь найти заветный номер. Наконец кто-то из проходящих мимо медиков поправил полог одной из палаток, и Ермолаев заметил на нём число «24». Сердце дрогнуло. На ватных ногах он подошёл к палатке и решительно вошёл в неё. Четыре кровати, две из которых пустовали. На одной кто-то лежал, отвернувшись к стене, но на второй спала или лежала с закрытыми глазами Вика. Её бледное лицо временами искажала гримаса боли. Илья осторожно подошёл вплотную. Звягина почувствовала на себе чей-то взгляд и открыла глаза. Мгновенно разглядев его полностью седую шевелюру, её глаза дико расширились.
— Илюша… что с тобой?
— Со мной всё в порядке. Я, как видишь, стою на ногах. А вот что с тобой?
— Осколок мины попал в ногу… тяжёлый был бой… ты… ты присядь… — почти шёпотом сказала девушка, снова и снова разглядывая его — …какой ты стал…
— Наверное, я тебе разонравлюсь, — выдавил он из себя улыбку. — Стал стариком…
— Ты что? Нет, конечно, — кривясь от боли, улыбнулась она. — Ты возмужал… стал настоящим мужчиной…
— Я хочу, чтобы ты знала, Вика… — собирался с силами он недолго. — Я тебя люблю. По-настоящему. Пусть мне нет восемнадцати, но я готов ждать столько, сколько понадобится. И я тебя никому в обиду не дам. Ты не одна, слышишь? Я всегда приду к тебе на помощь! Всегда, только позови!
— Спасибо, Илюша… — она подняла левую руку и коснулась его щеки. — Я тебя тоже люблю и буду ждать нашего совершеннолетия… спасибо тебе…
— За что?
— За то, что ты есть…
Конец первой книги