Абдулла даёт спецификацию "материального выражения искренней благодарности и неизбывного восторга". Свечки стеариновые, стеклянные светильники к ним: "зима близко", зимой темно. Краску для волос, мыла разные, хрустальные подвески с сурами, зеркальцы малые...
-- Э... достопочтенный ташдар. Разве красоту жён прекраснейшего может вместить маленькое зеркальце?
-- Хм... есть варианты?
-- Есть, могу показать!
И Николай, при покровительстве "банщика" Абдуллы, устанавливает в гаремной бане составное зеркало. Я про такое уже...
Эмир возвращается из объезда своих земель, встречается со своим отражением...
-- Ё! Шайтан! Э-э-э... Хороший подарок. Наградить купца-гяура моими прошлогодними туфлями.
-- Смилуйся, о величайший. Это не подарок - это образец. Если он пришёлся тебе по вкусу, то я немедленно отпишу моему господину, Воеводе Всеволжскому, ибо вещь принадлежит ему. И, если он согласится, то ты сможешь приказать ташдару купить для своей прекрасной мыльни. А если нет, то я немедленно заберу. Дабы не отвлекать взор благочестивейшего от мыслей о сокровеннейшем.
Николая из дворца выгнали палками. "И чтоб дорогу сюда забыл!". Но Абдулла объяснил Ибрагиму... варианты.
Взять чужое - без проблем. На этом строится средневековая война и всякое государство.
Война? У Воеводы нет и трёх сотен бойцов. Но война с Суздалем... Вопрос не "будет - не будет". Будет. Ты готов?
Отдать назад вещицу - тоже война. В гареме.
"Я могу воевать со всем миром. Или с тобой, дорогая".
У эмира таких "дорогих" - четыре законных. И с десяток... так, "для наслаждений". Какая война?! - Гарантированное поражение.
Я - про гарем. А вы про что подумали? - Хотя и на поле битвы...
Николая вызвали во дворец, вельможи пытались с ним торговаться. Николай помнил мои проповеди на Аише: "Они все - чисто рядом постоять. Дело делаешь только ты". Кивал, мычал, воздевал очи к небу...
-- Благороднейший весной сокрушит всех гнусных язычников. И Волжский путь станет свободным и безопасным. А вещица пусть повисит пока на стенке. Так и передай своему... этому... как его...
-- Да пребудет на сиятельнейшем эмире Ибрагиме благоволение Аллаха! Да дарует всевышний ему тысячу побед и десять тысяч лет счастливой жизни! Когда разбойников не будет, я уверен, мой господин, в восхищении от победоносности победоноснейшего и справедливости справедливейшего, отдаст ему зеркало. Даром. С доплатой. А я - человек маленький, я пока заберу.
Шесть раундов переговоров. Если кто-то думает, что торговая сделка такого уровня легче наладки неисправного дизель-генератора... Солидола нет. А так-то...
Эмир послушал отчёт о переговорах, выразился эмоционально-неразборчиво:
-- А пошли они все...!
И уехал на охоту. Абдулла покрутил в голове расставальную фразу повелителя, помолился, повздыхал, пропотел... И пустил Николая в ту прачечную. Где Николашка быстренько устроил "Reset". В смысле: стенка есть, а зеркала нет.
Эмир приехал - бабы в экстазе. Тотально, непрерывно и поголовно.
-- Привести наглеца! Позвать палача!
Николай стоит на коленях, палач помахивает секирой.
-- Верни зеркало!
-- О благороднейший, сиятельнейший и благочестивейший! Нимврод современности! Шатёр благочестия! Не могу! Воля господина моего, "Зверя Лютого"!
Николашка перетрухнул страшно. Остаться без головы - на раз. Я про это говорил не единожды, он был морально готов. Потому даже не храбрости - просто упрямства набрался.
Ситуация, хоть только виртуально, но была нами пройдена. Солнечный зайчик от лезвия палаческой секиры... беспокоит. Но не "выключает".
-- Казнить или миловать, о солнцеподобный, в твоей власти. Жизни твоих поданных принадлежат тебе. Я же представляю здесь особу Воеводы Всеволжского. Твоего, о правовернейший, соседа, друга и почитателя. Ежели я вызвал твоё неудовольствие, то отпиши моему хозяину. И он, по твоей просьбе, с удовольствием срубит мне голову.
Тема болезненная. Юрисдикция, закон гостеприимства, статус посла...
"Политика - искусство возможного". Но так хочется... наглеца к ногтю...
Николай сидит в зиндане, мучается "остроумием на лестнице". Хотя лестницы нет - стража забрала. Молится Богородице, ругает себя за глупость. За эту, за предыдущую, за пред-пред... постепенно доходя до той истории, когда я его полу-убитого на дороге подобрал.
-- Лучше б я тогда сдох!
Или не лучше? А раз не сдох, то... в зиндане - закономерно.
Эмир остыл, гарем прогнал, сидит-грустит в одиночестве.
-- Э... дозволит ли блистательнейший переменить блюдо с остывшей бараниной?
-- Заходи. Это всё ты! Это всё из-за тебя! Я тебе, Абдулла, как самому себе, а ты...
-- Я виноват в том, о благороднейший, что помог твоим прекрасным жёнам увидеть их красоту? Что их развлекло и развеселило, что позволило им стать ещё красивее, ещё сильнее радовать сердце победоноснейшего своими прелестями?
-- Ладно, что делать?