Они оба отказались от меня. Мать бросила и уехала. Отец, хотя и был по сути прав насчет моего брака, не счел нужным поговорить спокойно, наедине. Не дал права на ошибку, не принял мой выбор, пусть и неверный. Я сказала Артему, что перешагнула, отпустила? Да, это было правдой. Как отпустила и то, что человек, которого любила, оказался слишком слабым, чтобы по-настоящему поддержать меня. Но сейчас мне вдруг стало страшно, что снова окажусь в паре ведущей.
Я понимала, что Стаса и Артема даже сравнивать нельзя. Но в наших отношениях я очень высоко ценила то, что мы на равных. Такого в моей жизни еще не было. И вдруг он показал мне свое уязвимое место. То самое беззащитное ежиное пузо, которое спрятано под клубком игл. И теперь я — при всем сочувствии, желании помочь, поддержать — не была уверена, что смогу сделать это. Взвалить на себя навсегда. Жить, зная: рядом мина, способная рвануть в любой момент. Как та, настоящая, на которую он наступил когда-то.
Раньше у нас не было необходимости что-то решать. Мы просто получали удовольствие от того, как развиваются наши отношения. И вдруг я оказалась перед выбором. Смогу ли быть с ним рядом — не только как любимая женщина, но и как поддержка, опора? Или же, как сказал Кап, надо рубить канаты, пока еще обойдется малой кровью?
Бросить Артема сейчас — это казалось предательством. Еще одним — и перенесет ли он его? Но если я останусь с ним исключительно из чувства долга, не будет ли это предательством самой себя? Да, он не предлагал мне выйти за него замуж или хотя бы жить вместе. Возможно, и не собирался этого делать. Но мне нужно было знать, что отвечу, если предложит. Уже сейчас, а не когда-нибудь потом.
— Не знаю, Люк, — я покачала головой. — Ничего не знаю. Паралич воли. Чувствую себя рыбой-соплей. Мы как будто отползли в окопы и наблюдаем друг за другом. Внешне-то все в порядке. Встречаемся, разговариваем, трахаемся. Все норм. Вот только драйв пропал.
— А он как? — Люка чуть было не запустила по привычке пальцы в волосы, но вспомнила, что на работе не годится выглядеть вороньим пугалом. — Вы вообще говорили об этом? И, кстати, как насчет психотерапевта?
— Говорили, конечно. Уверяет, что все в порядке. Что со всем справится. Без психотерапевта. Как бы он мне не понадобился. Психотерапевт.
— Почему нет? Хотя бы проконсультироваться. И насчет себя, и насчет него. Мне кажется, твоя проблема в том, что ты пытаешься все решить немедленно. И при этом сама не знаешь, чего именно хочешь.
— Чего хочу — как раз знаю, — захныкала я. — Быть с ним. Но боюсь. Чтобы не получилось, как в анекдоте про старую лошадь, которая не шмогла. Вот этого как раз и не знаю. Шмогу ли. А кстати, — я уже встала, чтобы идти к себе, лечить очередную жертву любви, но задержалась на пороге. — Скажи, Павел в курсе твоих проблем?
— Рака и бесплодия? Да, — спокойно ответила она. — В самую первую встречу рассказала.
— И что?
— Говорит, его это не пугает. У него, между прочим, дочка есть. Уже в школу ходит. Насколько я поняла, там все не слишком серьезно было, девушка не захотела замуж по залету. Но Пашка девочку официально удочерил, помогает, встречается с ней. И он в теории не против усыновления.
— Черт, у него вообще есть недостатки? — хмыкнула я.
— А как же, — Люка улыбнулась. — Он зануда. И разбрасывает носки. И храпит! Но, кажется, я его люблю.
87
Слова Люки насчет психотерапевта попали на благодатную почву. Если понимаешь, что не можешь справиться самостоятельно, просить помощи не стыдно. Вот только Артем, протрезвев, похоже, забыл многое из того, о чем говорил. Может, и к лучшему, конечно. Но не во всем.
Знакомых психотерапевтов у меня не было, разыскивать по контактам не стала, спросила у Кулакова, когда обсуждали процедуру предзащиты.
— Так волнуешься? — удивился он.
— Нет. Это… личное.
Пожав плечами, он покопался в записной книжке и набрал номер.
— Вась, здравствуй. Можешь с одной девочкой поговорить?.. Моя диссертантка, Тамара Чумак… Да-да, та самая. Проблемы у нее… Не знаю, говорит, личные… Хорошо, спасибо.
Закончив разговор, Кулаков повернулся ко мне:
— Беги прямо сейчас, у него окно. На кафедру психиатрии. Лазутин. Василий Сергеевич.
— Спасибо, — кивнула я, прикидывая, что могло означать «та самая». — Я его знаю, он у нас вел курс.