Вспоминая потом наши отношения со Стасом, я определенно могла сказать: лучшим временем были эти полгода. И первый год после свадьбы.
Новый год мы отмечали вдвоем у нас дома. Отец уехал в Сочи с очередной своей дамой, Тарас праздновал в институтской общаге, Люка — в семейном кругу. Разумеется, большую часть ночи мы провели в постели, только под куранты выбрались на кухню к телевизору. Голые и с бокалами шампанского.
Это не было предложением в буквальном смысле. Не «Тамара, выходи за меня замуж» или что-то в этом роде. Потом я даже не могла толком припомнить, как именно он сформулировал. Что-то вроде «мы ведь поженимся, да?»
Остался легкий привкус досады, но я сказала себе: это не настоящее предложение, а так… протокол о намерениях. Настоящее будет потом. Восемнадцать мне исполнилось в ноябре, Стасу — в начале декабря. Куда торопиться-то? Но получилось все очень неожиданно.
В январе отцу стукнуло шестьдесят. До встречи с нашей матерью он дважды был женат, и у нас имелся старший сводный брат, с которым мы даже ни разу не виделись. На момент нашего появления на свет отцу перевалило за сорок: с мамой у них была почти двадцатилетняя разница в возрасте.
Юбилей отмечали в ресторане гостиницы «Прибалтийская». Друзья, коллеги, родственники. Люка сразу после сессии уехала в санаторий, а Стас присутствовал в качестве моего… ну ладно, молодого человека. Все уже хорошо выпили и бурно веселились, когда очередь произносить тост дошла до меня. И дернуло же за язык…
Мы со Стасом собирались рассказать его бабушке и моему отцу о своих планах, но ждали подходящего момента. Почему-то мне вдруг показалось, что это и есть тот самый — подходящий. Выдав на-гора традиционные «поздравляю» и «желаю», я вдохнула поглубже и огорошила честную публику:
— А еще, пап, у нас со Стасом новость. Мы собираемся пожениться.
Стас традиционно покраснел. Отец — побагровел. Повисла тишина. Мертвая. Музыка в соседнем зале ее только подчеркивала.
— У вас что, особая причина, чтобы так торопиться? — взяв себя в руки, саркастически поинтересовался он.
— Нет, просто… — растерялась я. — Просто мы друг друга любим, и…
— Тогда что вам мешает просто трахаться в охотку? Или негде?
От возмущения сорвало стоп-кран. Никогда бы не подумала, что отец будет вот так позорить меня перед посторонними людьми!
— И это ты говоришь?! Ты, между прочим, три раза был женат, и все три неудачно.
— Именно поэтому и говорю, — парировал он. — Спасибо, дорогая дочь. Замечательный подарок к юбилею.
Потянув Стаса за рукав, я встала. И до последнего шага на пути к выходу ожидала, не скажет ли отец хоть что-то. Но нет. Не сказал.
— Пойдем к заливу? — предложил Стас, когда мы спустились с крыльца.
Мы вышли к кромке прибрежного льда и остановились. Я задрала голову, не пуская на волю злые слезы, глядя сквозь их зыбкую пелену на тонкий ноготок месяца. Мороз пощипывал нос и щеки.
— Что будем делать?
Я резко повернулась.
— Можем подать заявление в загс. Хоть завтра.
Стас обнял меня, провел пальцами по щеке, стирая прорвавшуюся слезинку.
— Не передумаешь?
— А ты?
— Я нет, — он покачал головой и поцеловал меня.
— Тогда и я нет. Только не думай, что это назло… ему. Хотя… может, немного и назло. Но это не главная причина.
— Я знаю… Я люблю тебя.
Мы стояли и целовались, пока у меня не треснула обветренная на морозе губа.
— Почувствуй себя вампиром, — усмехнулся Стас, слизнув с нее кровь.
[1] penis, phallus (лат.) — половой член, эрегированный половой член
22
Флешбэк-9
На следующий день у Стаса был выходной, а я прогуляла первую пару. С трудом наковыряв денег на пошлину, мы подали заявление. В обычный районный загс.
— Ну что, — спросил он на улице, — поставим общественность в известность? Или сдадимся им на растерзание уже женатыми?
— Твоя бабушка этого точно не заслужила. Так что… лучше поставим. Прямо сегодня.
Я поехала на занятия, а вечером мы встретились и отправились на экзекуцию. Начали с менее страшного варианта. С бабушки.
— Баб, ты присядь, — посоветовал Стас, когда мы зашли на кухню и остановились в дверях. — Знаешь, мы… в общем, мы с Томой подали заявление. В загс.
Вера Ивановна и правда кулем шлепнулась на стул и ошарашенно переводила взгляд туда-сюда, пока не задержала его на мне. С подозрением.
— Нет, — поспешила я успокоить. — Я не беременна.
— Тогда зачем?