Сессию Стас вполне ожидаемо завалил, потащив на осень сразу три хвоста. И даже попробовал намекнуть, что, может, «нуевонафик»? На кой ляд вообще ему диплом непонятно какого менеджера? Мы капитально поссорились, впервые так серьезно, и целую неделю ложились спать, повернувшись друг к другу задницами.
Мирились бурно. И, разумеется, он обещал, что все станет совсем-совсем по-другому. Сессию в сентябре со скрипом досдал, количество вечеринок на нашей территории заметно сократилось. Уж слишком сильно это било по кошельку, хотя большую часть выпивки и закуски на стол выставляли гости. Иногда Стас даже мыл посуду и пылесосил — с таким видом, как будто приносил Великую Жертву на алтарь любви.
Время шло. Все чаще казалось, что скачу по кругу, как пони в зоопарке. «Пони девочек катает. Пони мальчиков катает. Пони бегает по кругу и в уме круги считает»[1]. Лекции, практика, клиника, магазины, уборка, готовка… Тарас успел жениться и развестись, а я зависла в дне сурка[2]. И если первые года два мне все было в радость, несмотря на трудности и даже ссоры, то потом я начала потихоньку выдыхаться. Тем более от Стаса помощи не видела практически никакой. Он просто существовал рядом, витая в своих музыкальных эмпиреях. Секс? Ну, с этим-то все обстояло прекрасно. Хотя… необходимость быть вечно ведущей и направляющей тоже начала потихоньку напрягать.
Я говорила себе, что это обычный первый кризис семейной жизни, когда самые бурные страсти уже улеглись и отношения начинают меняться. И что у нас объективно сложный период. Закончим учебу, найдем нормальную работу, времени свободного станет больше… Но здравый смысл возражал: ничего не изменится. А если все-таки и изменится, то не в лучшую сторону.
Я не ошиблась. Так и случилось. И даже раньше, чем ожидала.
[1] Строки из песни "Пони" (музыка Ю.Никитина, слова Ю.Мориц)
[2] "День сурка" — комедия американского режиссера Гарольда Рамиса, в переносном значении — бесконечно повторяющиеся день ото дня события.
24
После нашего с Люкой похода в театр прошла неделя. Мы с ней пару раз болтали по телефону, но тема развода больше не всплывала. Она ничего не говорила, а я не спрашивала. К чему дергать? Если действительно до этого дойдет, скажет.
Тарас был все таким же психованным. Раздражался по поводу и без повода, фыркал на всех подряд. Однажды я рискнула поинтересоваться осторожно, все ли у них с Люкой в порядке. И получила в ответ рекомендацию сквозь зубы: не лезь не в свое дело. Ну что ж, и правда. Не тронь лихо, пока спит тихо.
Артем больше не объявлялся, и от этого было немного досадно. Легкая такая тень. Если кто-то проявил интерес, а потом внезапно сдал назад, это всегда задевает. Даже если он тебе сто лет не нужен. Но что поделаешь, взрослые девочки понимают: если человек не звонит, это вовсе не потому, что не может разыскать телефон или страшно занят. Просто не хочет. Значит, при всей своей интересности я не зацепила его настолько, чтобы задуматься о новой встрече. А может, он и правда в отношениях с секретаршей Галей, и его это вполне устраивает. Может там любовь!
От Тараса я знала, что наши показатели фонд удовлетворили, и в следующем месяце нам обещали «отгрузить бабла». Детали обсудили без меня, оставалось только подписать соглашение. Тут уж без моего участия было не обойтись, хотя я предпочла бы избежать еще одной встречи с Артемом. Ни к чему она. Подошли друг к другу на миллион километров, что по космическим меркам почти вплотную, и разошлись снова на противоположные концы вселенной. Но кому интересно, чего я хочу, а чего нет? Ноблесс, как говорится, оближ[1].
График в клинике у меня был фиксированный: два выходных в неделю, четверг и воскресенье. Воскресенья раньше мы проводили вдвоем с Сашей, а четверги были лично моими. Людей мне хватало в клинике, поэтому хотя бы день в неделю я позволяла себе побыть в блаженном одиночестве. Либо шла куда-то проветриться, либо занималась домашними делами. Или просто бездельничала.
На этот четверг была намечена сезонная уборка: убрать наконец летнюю одежду и обувь, вытащить теплое, проверить, что надо выстирать или отдать в химчистку. Разобрав в шкафу, я перебазировалась в прихожую, чтобы почистить и сложить в коробки босоножки. Очередь дошла до бежевой пары с закрытыми носами. Выдавив на щетку бесцветный крем, я сунула руку внутрь и обнаружила что-то плоское, пластиковое. Встряхнула — на пол вывалилась банковская карта.
Momentum — неименная Сбербанковская. Точно не моя. И вряд ли кто-то хитро ее туда спрятал. Значит, выпала случайно. Кто мог так метко посеять? Сашка? Люка, когда я отдавала ей деньги за краску? Она доставала из сумки кошелек. Или, может, Павел?