Колдун сказал:
— Расскажи, что тебе нужно.
— Через два дня ты отплываешь вместе с капитаном Фостером на «Зелёной сирене». Он…
— Нет, — оборвал Беруна собеседник. — Он пират. И у него грязная родословная. Я не хочу иметь с ним ничего общего.
— Твоя родословная тоже не особенно чиста, колдун. Кроме того, ты всё это время и так вёл дела с Фостером.
— Неверно.
— Не заблуждайся, — ухмыльнулся Берун. — Откуда, по-твоему, берётся всё кормирское золото, которым я тебе плачу? От Фостера.
— Твои дела с пиратами — не моя забота.
Лорд Мархана фыркнул.
— Я плачу больше всех, ты сам об этом сказал. Золотые монеты, чистые и без примесей. А тебе нужно как можно больше золота, не так ли? Иначе багровый путь швырнёт тебя прямиком к своему концу.
Яфет резко взглянул на торгового магната, но не стал его поправлять.
— Так что, поплывёшь с Тостером? Ты нужен мне на борту, чтобы ежедневно сообщать о его деятельности. Он, похоже, нашёл какую-то золотую жилу. Может быть, это тот самый перелом, который так нужен Марахана. Фостер говорит, что его договор с созданием моря принесёт фантастические дивиденды. Может быть, не только золото: влияние. Власть. Ты нужен мне на месте в качестве доверенного лица.
— …Я обдумаю твоё предложение.
Любой намёк на радушие покинул глаза Беруна. Он рявкнул:
— Только не задерживайся с размышлениями, иначе я сломаю камень твоего договора! Тогда, как бы далеко ты ни ушёл по багровой дороге, тебя настигнет гнев твоего Владыки Летучих Мышей.
Разговор между сводным братом и Яфетом заставил Анушу разволноваться. От напряжения за глазами расцвела головная боль. Когда Берун с жестоким лицом произнёс свою странную, непостижимую угрозу, Ануша невольно отступила на шаг — прямиком в искусно набитое чучело скопы, установленное на тонкой жерди.
Чучело с грохотом упало. Яфет и Берун встрепенулись. Глаза колдуна сфокусировались на точке позади неё, но всё равно расширились.
— Фантазм! — воскликнул он.
Яфет видел её! Лорд Мархана выглянул из-за плеча колдуна, но его взгляд тоже устремился за неё, на стену. Берун закричал:
— Убийца! Посланник враждебного дома — развей его, Яфет!
Ануша оглянулась, чтобы посмотреть, что же увидели Берун и Яфет. Неужели у неё за спиной убийца?
Они смотрели в зеркало в серебряной раме, которое Берун приобрёл у калимшанского купца. В стеклянной поверхности зеркала отражалась безликая тень. Девушка сразу же поняла, что это отражение её сновидческой формы! Она подняла руку — и отражение повторило её жест. Она увидела, что пальцы, рука, всё её тело было похоже на тень, очерченную эфирным белым и синим огнём.
Яфет поднял руки ладонями к Ануше. Его плащ взметнулся сам по себе, обнажая абсолютный мрак пустоты в своих складках. И из этого мрака вперёд устремился рой чёрных мошек.
Ануша отдёрнулась, мысленно приказывая себе: «Проснись! Проснись! Про…»
Её глаза открылись. В свете прикроватной свечи было видно, что она лежит, изогнувшись на простынях. В своей спальне. Её взгляд окинул спокойную, тихую поверхность стен, потолка, мебели в её покоях. Она подняла руку — и увидела, что та выглядит как обычно. Сон завершился.
— Что за кошмар! — воскликнула девушка, садясь на кровати. Интересно, сколько она проспала? Снаружи по-прежнему было темно.
Поднявшись, она накинула ночную сорочку. Она плотно завязала пояс вокруг талии, прежде чем выйти из спальни в тёмный коридор. Вода. Ей нужна была вода. Головная боль из сна преследовала её и наяву.
Она прошла на верхний этаж, потом вниз по вьющейся лестнице в парадный зал. Собираясь пересечь тёмный коридор, который вёл на кухню, Ануша заметила мерцание за окном. Она подошла к стеклу и увидела, что в южном крыле особняка светятся окна.
В мерцании ярких ламп виднелись два мужчины.
Ануша немедленно узнала их. Её сводный брат, Берун, и колдун Яфет спорили в кабинете Беруна.
У неё в животе как будто затрепетали крохотные крылья. Чувство сопровождалось сильным подозрением. Неужели?
Холодок пополз по спине, сопровождаемый дрожью, как от головокружения.
Её сон оказался правдой.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Длина и ширина мира определялась вечной тьмой.
Шли отрезки безвременья. Века и эпохи или дни и декады — не было сознания, способного измерить периоды пустоты. Иные миры рождались, созревали, старели и умирали в этом промежутке. Или тьма длилась всего столько времени, сколько нужно, чтобы моргнуть? А может быть, где-то посередине…