Несмотря на свой трепет, они стали наступать.
Гули увидели Знак и, похоже, осознали его потенциал, но также они почуяли кровь. Рейдон полагал, что запах крови преодолел их инстинкт самосохранения. Голод этих чудовищ был сильнее и чище, чем страх.
Они бросились на монаха.
Тот закричал:
— Оболочки нечистого голода, узрите Символ Лазури!
Его грудь заново вспыхнула небесно-голубым. Лучи как лезвия ударили с его тела, пронзая нападающих.
Один из гулей увернулся от света, но другой сломя голову бросился на лучи. Глаза чудовища закрылись от боли, когда его окутал очистительный свет. Оно споткнулось и со стоном упало.
Второй гуль, не обращая внимания на судьбу «брата», настиг Рейдона. Коготь скользнул под блокирующее запястье монаха, рассекая выжженный на груди знак.
Сияние Символа мгновенно угасло.
Рейдон отступил, сохраняя сосредоточенность. Он обрушил на врага град свирепых ударов по коленям, пока тот бил его когтями и хлестал щупальцем. Создание не чувствовало физической боли, но его тело можно было покалечить, применив достаточную силу. К несчастью, Рейдон не мог бить пострадавшей ногой.
Блокируя, уворачиваясь и ускользая от атак гуля, он смещался влево. Его противник слишком настойчиво пытался вонзить свои зубы в Рейдона, чтобы обращать внимание на ландшафт. Когда гуль оказался на нужной позиции, Рейдон провёл обманный выпад и толкнул. Чудовище споткнулось о другого гуля, почти откусившего монаху ногу — тот только сейчас начал подниматься с земли.
Рейдон воспользовался передышкой, чтобы осмотреть свою грудь. Кровавая полоса рассекала застывший там символ. Он закрыл глаза и снова призвал свою исцеляющую визуализацию. Времени заниматься ногой не было — но сейчас это было меньшей проблемой. Он сконцентрировался на туловище. Он увидел частично рассечённые линии символа внутри большой модели своего собственного тела.
Точно так же, как исцелял другие небольшие ранения, он представил, как разорванные линии срастаются, замыкают прореху и восстанавливают свою связь. В грудь вернулась прохлада. Не такая сильная, как прежде, но хватит и этого.
Рейдон открыл глаза. Его противники были уже на ногах и приближались.
Он снова обрушил на них лазурное сияние.
Оба существа закричали, когда их коснулся свет. Эти последние лучи оказались для них чересчур. С воплями и стонами они отступили к воротам Звёздного Покрова.
Резервы монаха истощились. Он повернулся спиной к холодному северному ветру, пахнущему дождём. Он посмотрел на юг, в сторону Галтмерского леса. В небо поднимался чёрный дым, и он уловил запах горящих сосен. И без того пострадавший лес снова горел.
Без единого слова Рейдон заковылял на запад. Интересно, от чего он погибнет: от раны на ноге, от гулей Звёздного Покрова, которые бросятся в погоню, от пожара или от ледяного дождя?
ГЛАВА ПЯТАЯ
Ногах немигающим взглядом изучала Сердце Сна. Она сжимала камень обеими перепончатыми ладонями. Год назад она вырвала его из бездн земли. С тех пор кво-тоа каждый день обязательно проводила время вместе со Сердцем.
Почти сферический кусок незнакомого минерала стал для неё всепоглощающей страстью. Хотя на первый взгляд камень не впечатлял, его существование было более чем физическим. Он существовал и на уровне разума. Там Сердце Сна представляло собой искрящийся источник цвета, снов и возможностей. Это был маяк силы, суливший знания и власть любому кво-тоа, достаточно безрассудному, чтобы прислушаться к его зову.
Ногах прислушалась. О да.
Поначалу воздействие длилось только во время сна. Кошмарные, но в то же время — захватывающие образы плясали в такт неземным звукам. Но потом камень научился проникать в её бодрствующий разум. В последнее время видения величия и славы всё чаще и чаще посещали её в полном сознании. Иногда видения были пугающими, иногда жуткими в своей красоте, но всегда оставляли её потрясённой. Ногах раздражало, что когда образы угасали, она не могла вспомнить их значение полностью.
На уровне подсознания она запоминала больше. Иногда, даже не задумываясь, она непроизвольно упоминала древние события, о которых не могла ничего знать. Лишь после того, как слова срывались с уст, Ногах удивлённо замирала, пытаясь отыскать источник собственной реплики. Смутные образы бурлящего ничто и атональных вибраций — вот и всё, что находило её сознание.