В книге он нашёл странные имена и свойства примитивных духов земли, древних и могучих. Книга утверждала, что сущностям, связанным с этими именами, когда-то поклонялись как богам. К несчастью, вещал рассыпающийся текст, Фаэрун практически забыл эти древние силы.
Имена в книге звали его. И поэтому Яфет читал днём и ночью. Жизнь была бы сплошным блаженством, если бы не перемены в его путешествиях по багровой тропе.
В своём странствии Яфет приближался к «первому повороту», как назвали этот переход позднее. Другими словами, пыльца с каждым использованием приносила ему всё меньше радости, но телесная нужда в этой субстанции постоянно возрастала.
Приблизительно в то самое время в пыльце путешественников распознали медленный яд, а не «дистилированную радость», как некоторые амнийские поставщики успешно и щедро её рекламировали. Амн лучше прочих перенёс Волшебную Чуму, и как только она завершилась, амнийские купцы сразу начали делать прибыль в уцелевших королевствах и среди популяции беженцев.
Некоторые города запретили продажу пыльцы, а её потребителей, которых легко было узнать по красным глазам, заключили в безопасные камеры, где они могли достичь до конца своего путешествия в мире, если им позволяли сохранить запас пыльцы. Когда пыльцу конфисковали, как обычно случалось из-за ложной нравственности, смерть путешественника была поистине жуткой. Лишённые наркотика путешественники неизбежно проявляли жестокость — сначала к другим, потом к себе.
Яфет слышал, как обо всём этом шепчутся у него за дверью другие послушники. Они знали, что пыльца заполучила его. Они видели, как его глаза медленно наполняются кровавыми ниточками. Они видели, как его руки дрожат так сильно, что он с трудом возвращает книги на полки. Они помнили, как он хвастался, что стал путешественником по недавно открытой багровой дороге.
Юный Яфет погрузился в отчаяние. Он решил покончить с жизнью со всем достоинством, которое мог собрать. Он решил принять всю пыльцу одной ненасытной порцией. Он помчится к краю дороги со скоростью несущейся гончей.
Взгляд послушника-самоубийцы запылал, когда он высыпал в каждый глаз по двадцать или больше зёрнышек. Его выбросило на багровую равнину, и Яфет впервые узрел настоящую дорогу.
И увидел её страшный конец.
Громкий окрик вырвал Яфета из задумчивости. Вдоль неосвещённого правого борта «Зелёной сирены» к нему приближался мужчина.
Яфету не нужен был свет, чтобы узнать покачивающуюся фигуру капитана Фостера. На капитане была огромная шляпа, расшитая золотом куртка, волочившаяся по палубе, и тонкий прямой меч в серебряных ножнах.
С помощью чувствительности к магии, которую дала ему по-прежнему циркулирующая в крови небольшая доза пыльцы, Яфет увидел полупрозрачное, зеленоватое мерцание на коже капитана, как будто прямо под ней рвался на волю чешуйчатый контур. Капитан любил шутить о своём «нечистом происхождении». Возможно, это была не просто шутка.
Фостер преодолел расстояние между ними. Похоже, он чувствовал себя в темноте так же непринуждённо, как и Яфет. Ещё один признак грязной крови мужчины, решил колдун.
— Больше не видел свою маленькую девочку-призрака? — спросил Фостер.
Яфет коротко кивнул.
— Ты же не придумал её, приятель?
— Я уверен, капитан.
— Хмфф, — фыркнул Фостер, доставая трубку и миниатюрную трутницу из кармана своей куртки. — Я ни разу её не видел, — сказал он, как будто это было достаточным аргументом против заявлений Яфета.
— Она появилась сначала в кабинете Беруна, а второй раз — несколько дней назад, когда мы поднимались на борт. Она стояла там, где я сейчас. Я уже говорил тебе об этом.
— Ты точно не навоображал себе всякого?
— У меня есть… приобретённая чувствительность… к вещам зримым и незримым. Она настоящая.
Капитан воздержался от дальнейших комментариев и ловко зажёг свою трубку вишнёво-красным угольком.
— И она может быть опасна, — добавил Яфет, хотя вынужден был признать, что не почувствовал злобы в призрачном силуэте. Скорее ему просто хотелось вызвать какую-то реакцию у самоуверенного пирата.
— Только не запугивай моих матросов, — предупредил Фостер. — Ребята способны справиться практически со всем, что бросает нам навстречу море, будь то кормирский купец или морские дьяволы. Но призраков и духов они боятся просто невероятно.
Капитан пожал плечами и выпустил клуб дыма. Искра в глазах отрицала легкомыслие его слов. Он предупреждал Яфета держать язык за зубами, иначе будут последствия.