— Так вот ей и надо! Так вот ей и надо! — издалека донесся голос злого Эдика.
Дедушка поднял Олю из сугроба, носовым платком начал осторожно вытирать ей лицо, приговаривая:
— Только не плачь… только не плачь… чтобы этот злюка не слышал… чтобы этот злюка не видел… что ты из-за него плачешь… что ты из-за него плачешь…
— Не буду, — мерзлыми губами с трудом выговорила Оля, хотя слезы уже блестели в ее глазах и готовы были хлынуть. — Ни за что не буду.
А вот дома Оля расплакалась, сколько ни сдерживалась. Плакать она перестала только потому, что бабушка и дедушка-стояли рядом и молчали.
— Почему вы меня не утешаете? — дрожащим голосом спросила Оля. — Почему вы меня не жалеете? Знаете, как мне было страшно и обидно?
— Жалеют слабых, — сказала бабушка, — а ты сильная.
— Я сильная? — обрадовалась Оля. — Взаправду?
— Главное, что тот злюка не видел и не слышал, как ты из-за него плакала, — сказал дедушка.
И весь вечер Оля провела весело: уж очень приятно было ей сознавать, что она поступила правильно, как бы трудно, обидно и страшно ей ни было.
Загрустила она только перед самым сном: все-таки было очень жаль, что мальчик Эдик живет таким злым.
Но она вспомнила, как он толкнул ее в сугроб, как кричал: «Так вот ей и надо!» — твердо решила, что не будет загадывать о нем, когда увидит падающую с неба звезду. Он недостоин этого.
А она отныне будет мечтать о том, чтобы хоть одна-единственная, пусть самая маленькая, звездочка долетела бы до земли и Оля нашла бы ее, упавшую с неба…
Во сне она видела много-много-много летающих звезд. Они летали как будто бы наперегонки, кружились в веселых хороводах и даже вроде бы плясали, как девочки в детском садике на празднике… И вдруг одна звездочка отделилась ото всех, замерла в сторонке, словно к чему-то приглядываясь, и быстро-быстро устремилась вниз, с каждым мгновением разгоралась все ярче. Звезда летела к Оле!
И Оля проснулась…
— Пойдем в садик пешком? — предложила она дедушке. — Может, я сегодня увижу упавшую с неба звезду?
Дедушка сказал, что если они пойдут пешком, да Оля будет смотреть на небо и спотыкаться на каждом шагу, то они обязательно опоздают. Но зато дедушка обещал немного постоять у садика и посмотреть на небо.
Так они и сделали. Смотрели они, смотрели на огромное-огромное небо — все в звездах, но ведь как угадать, откуда именно одна из звезд устремится вниз?
— И все-таки это очень интересно, — со вздохом произнесла Оля, когда почувствовала, что им с дедушкой пора прощаться. — Гораздо интереснее, по-моему, чем пинать столб или толкать девочек в сугроб.
— В том-то и беда его, — согласился дедушка, — этого злюки в шапочке с кисточкой.
— Он, может, даже и не знает, что бывают на небе звезды, — полувопросительно сказала Оля. — А если даже и знает, то ничего не понимает. Хотя и очень здорово катается на коньках.
Через несколько дней Оля заболела, в садик не ходила, а когда стала поправляться, бабушка вечерами разрешала ей ненадолго выходить на балкон дышать свежим воздухом.
Оля с удовольствием дышала свежим воздухом, смотрела на небо и думала, думала, думала: а вдруг когда-нибудь хотя бы одна-единственная, пусть самая малюсенькая, звездочка все-таки долетит до земли и Оля найдет ее, упавшую с неба… и, может быть, успеет загадать одно очень, очень важное желание…
КАК ЗВАЛИ НЕИЗВЕСТНОГО СОЛДАТА?
ля недоуменно сказала дедушке:
— Вы читаете мне одни и те же сказки, а я до сих пор даже не знаю, что такое Неизвестный солдат.
Дедушка ответил:
— Неизвестный солдат — это памятник воинам, погибшим в Великой Отечественной войне.
— Но почему неизвестный? — удивилась Оля. — Неужели никто не знает, как его зовут? Разве нет у него папы и мамы? Бабушки и дедушки разве у него нет? Может быть, у него дети есть? Сынок или дочка? И неужели даже они не знают, как его зовут?
Дедушка задумчиво взглянул на нее и печально ответил:
— Неизвестный солдат — это памятник не одному человеку, а всем, понимаешь, всем, кто погиб за нашу Родину. — Он опять задумчиво взглянул на внучку и скорбно продолжал: — Война была очень большая и страшная. На ней погибло много-много солдат. Так много, что каждому поставить памятник невозможно.
— Почему? — допытывалась Оля. — Почему?
— Потому что памятников было бы много-много, так много…
— Ну и что? Пусть много-много. Ведь они были хорошими людьми.