Мельхиор видел ангела смерти в ратуше. И сказал, что на мне его печать…
«Что, если это моя вина?» – подумал я. Что, если использование «Огня Архангела» привлекло внимание Михаила? И хуже того: внимание Самаэля. Может, Самаэль и есть ангел, нависший надо мной? Ангел, которого узрел Мельхиор…
«Человек, которого ты любишь, умрёт».
После гибели мастера Бенедикта остался лишь один такой человек. И он сидел сейчас напротив меня, с возрастающим страхом просматривая страницу за страницей… Мне тоже стало страшно.
Что, если я убил своего лучшего друга?..
Мы ещё пару часов изучали записи мастера Бенедикта, ища что-нибудь, связанное с ангелами смерти. Потом я пошёл проведать Салли. Несмотря на боль, она починила всю мою одежду и с довольным видом продемонстрировала её мне.
Том был изумлён.
– Очень уж она жизнерадостная для безработной и бездомной девчонки, которую вдобавок недавно избили.
Но я понимал Салли. Ведь я тоже был из Криплгейта.
– Сегодня утром, – сказал я, – она ещё жила на улице, не зная, куда податься и что с ней станется. А теперь у неё появилась крыша над головой, и в желудке есть еда. Может, Салли и избили, но дела её идут намного лучше, чем она могла надеяться.
Если бы не мастер Бенедикт, я жил бы так же. И я по-прежнему тревожился о судьбе Салли, поскольку не мог оставить её здесь надолго. Тем не менее я был рад, что она пришла ко мне за помощью.
Я продолжал читать до самого вечера, иногда спускаясь на первый этаж, чтобы составить компанию Тому. Мой друг пёк нам булочки из муки, купленной сегодня на рынке. Они наполнили дом чудесным ароматом свежего хлеба. Я раз и навсегда выбрал для себя ремесло аптекаря, но нельзя было отрицать, что профессия Тома пахла намного лучше, чем моя.
На ужин мы ели эти булки, обмакивая их в масло. Салли, интересуясь нашей жизнью, спросила, где мой учитель. Я рассказал ей историю о культе Архангела, не вдаваясь в подробности. Салли слушала, широко раскрыв глаза. Её казалось, поразило, что мальчишка из Криплгейта – выходец из этого сиротского приюта – в самом деле сумел устроиться в жизни. Сияющими глазами Салли оглядывала лавку. Я гадал, как она представляет свою собственную судьбу.
Наш ужин прервал стук в парадную дверь. Вошёл доктор Парретт. Он стоял на пороге, глядя сквозь нас невидящими глазами.
– Доктор Парретт? – спросил я. – Что случилось? Какая-то беда?
Парретт моргнул, словно звук моего голоса разбудил его.
– Беда? Нет, вовсе нет. – Он стянул парик. Глаза его блестели. – Лекарство, – сказал он. – Средство Галена. Оно действует.
Глава 14
Я первым нарушил тишину:
– Вы… вы уверены? Не может ли быть, что… ну, что это просто совпадение?
Доктор Парретт привалился к двери, вытирая лоб носовым платком.
– Ты же видел дочь Олдборна. Бред, пятна на коже. Болезнь очень далеко зашла. Но у Аннабель прекратилась рвота, прошла потливость, она перестала бредить. И она захотела есть. Она была в самом деле голодна! – Доктор покачал головой. – Это чудо, Кристофер. Истинное чудо.
Мы услышали шум, доносящийся снаружи.
– Они идут сюда, – сказал доктор Парретт и, высунувшись наружу, помахал рукой. – Эй! – крикнул он. – Мы здесь!
Здесь? Я вышел посмотреть, кому он машет. Это был Гален. Он спешил по улице в сторону ратуши – во главе толпы, которую, пожалуй, правильнее было бы назвать ордой. Люди кричали, молились и хватали аптекаря за одежду, умоляя вылечить и их.
Гален явно был взволнован, внимание людей становилось всё навязчивее с каждой секундой. Генри, шедший следом за аптекарем, вынужден был бежать бегом, чтобы не увязнуть в толпе. Он то и дело оглядывался, даже больше Галена тревожась об орде, которая следовала за ними по пятам. Я тоже забеспокоился. Подобные толпы способны сокрушить всё вокруг.
– Закройте ставни! – велел я Тому и Салли.
Мы едва успели их захлопнуть до того, как орда приблизилась. Гален едва ли не ввалился в аптеку; ворот куртки был оторван, на рубашке не осталось ни единой пуговицы. Генри всё же споткнулся, упал на землю и в панике переполз через порог. Я попытался закрыть дверь, но люди напирали, мало-помалу оттесняя меня назад. Помог Том. Он захлопнул-таки дверь и прижал её плечом, чтобы я успел задвинуть засов. Дверь и стена затряслись – люди молотили по ним, благословляя Галена. Я молился, чтобы они не принялись за окна.
Доктор Парретт помог Генри встать. Салли, морщась и держась за ушибленные рёбра, наклонилась, чтобы поднять очки секретаря. Мы с Томом встали рядом с Галеном. Он опёрся на прилавок, тяжело дыша. Доктор Парретт схватил его руку и пожал её.