— Окаянная пыль, все самолеты занесло, — досадовал незнакомец. — Вы, должны быть, Эрик Стоун. Я — Джек Тэггарт.
— Для меня большая честь видеть вас, полковник, — с оттенком подобострастия ответил Эрик. — Я еще ребенком много читал о вас.
Тэггарту было немногим больше шестидесяти, обветренное лицо, светло-голубые глаза. Мужчина был красив той характерной для ковбоев красотой, что подчеркивается массивной нижней челюстью и коротко стриженными волосами с проседью. Полковник был в летней хлопчатобумажной форменной рубашке и, невзирая на жару, в кожаной куртке, какие носят представители бомбардировочной авиации. Рукопожатие у этого авиаковбоя было железным, на бейсболке гордо сияла эмблема одной из ранних миссий «Шаттла». Когда-то он был пилотом космического челнока.
— Вы готовы к поездке, которая изменит всю вашу жизнь? — спросил Тэггарт по пути в кабинет, расположенный тут же, в углу ангара. Говорил он с легким протяжным техасским акцентом.
— Готов, сэр, — усмехнулся в ответ Эрик.
В кабинете было еще двое мужчин. Одного Эрик узнал сразу же по внушительным пышным бакенбардам. Это был легендарный авиаконструктор Рик Баттерфилд. Другой — высокий, седовласый, его внешности было свойственно нечто от аристократа, что подчеркивалось костюмом-тройкой, какие носят банкиры, и цепочкой студенческой организации «Фи-бета-каппа», свисавшей с жилетки. По прикидкам Эрика, этому человеку должно было быть уже явно ближе к семидесяти.
— Мистер Стоун, — сказал он, протягивая руку. — Нечасто у меня получается выбраться для встречи с кем-нибудь из команды Хуана.
— Вы — Лэнгстон Оверхольт? — с трепетом в голосе спросил Эрик.
— Да, мой мальчик, это я и есть. Хотя вы никогда меня прежде не видели, да и вряд ли увидите в будущем. Понимаете, о чем я?
Эрик кивнул.
— Мне на самом деле не следовало бы появляться здесь. В конце концов, это частная сделка «Корпорации» и компании мистера Баттерфилда.
— Ну, не совсем. Раз уж вы грозились насовать мне палки в колеса при подаче мною заявления в Федеральное авиационное агентство и НАСА…
Эрика поразил высокий голос Баттерфилда.
Оверхольт повернулся к нему:
— Рик, никто вам палки в колеса совать не собирался, это было всего лишь дружеское напоминание о том, что ваш самолет пока что не прошел официальные испытания. И это напоминание избавило от множества волокиты.
— Знаете, вам лучше бы не дергать меня лишний раз.
Мне кажется, что мой временный сертификат для этого полета — свидетельство тому, как я к вам отношусь.
Хоть выражение лица Баттерфилда по-прежнему оставалось кислым, было видно, что он в целом смягчился.
— Сколько времени нам на это потребуется? — спросил он Эрика.
— Используя мониторинг данных от ПВО, по моим расчетам, перехват может быть осуществлен в восемь часов четырнадцать минут и тридцать одна целая и шесть десятых секунды. Завтра утром.
— Я не могу гарантировать вам такую же точность во времени. Нам потребуется только час на то, чтобы достичь нужной высоты, и еще шесть минут на включение двигателя.
— Ну, минутой больше, минутой меньше, это особой роли не играет, — успокоил его Эрик. — Мистер Баттерфилд, я хочу, чтобы вы уяснили всю серьезность этой ситуации. Речь идет без всякого преувеличения о миллионах жизней. Понимаю, это звучит как фраза из дурного шпионского романа, но это так. Если мы в чем-то допустим просчет, это будет означать страшные страдания для людей во всем мире.
Он открыл свой ноутбук, чтобы показать часть отснятого на борту «Золотого рассвета» материала. Кадры сами говорили за себя, и Эрику даже не было нужды комментировать их. После просмотра он сказал:
— Большинство погибших — ответственные за производство вируса. Тот, по чьему распоряжению они действовали, решил устранить их, чтобы они унесли его тайну в могилу.
Баттерфилд поднял взор от компьютера. Его лицо, несмотря на фермерский загар, приобрело пепельный оттенок.
— Я с тобой, парень. На сто процентов.
— Благодарю вас, сэр.
— Тебе приходилось испытывать серьезные перегрузки, сынок? — поинтересовался Тэггарт.
— В ВМФ. Приблизительно три «же», может, три с половиной.
— И ты не блюешь при этом?
— Именно поэтому здесь я, а не другой мой товарищ. Я — член Общества любителей американских горок. И все каникулы с них не слезаю. И что-то не припомню, чтобы блевал.
— Этого для меня вполне хватит. Рик?
— Я не собираюсь умолять вас подписать пачку бумажек. Просто я ручаюсь за мою «птичку», как вы за собственное здоровье.