— Вернемся на корабль, я тебя на диету посажу, — пригрозил Кабрильо и включил ларингофон. — Мы внутри.
С противоположной стороны лагеря, в другой мертвой зоне видеокамер, Эдди с Линкольном тоже совершали тайное проникновение. Хоть Линк был спецом «Корпорации» по обходу ловушек, честь перерезать провод выпала Эдди по одной простой причине: никакие в мире разряды по боевым искусствам не помогут ему поднять стодесятикилограммовую тушу Линка.
— Мы тоже. Ждем.
Пригнувшись, Кабрильо увел Мерфа прочь от стены, казалось бы беспорядочно маневрируя между зданиями, хотя на самом деле их путь был просчитан заранее, чтобы избежать камер. На крыше главного здания возвышались спутниковые антенны и высоченная радиомачта. Туда-то им и было нужно. Ровно через семь минут они достигли цели.
Сняв очки и приложив руки к стеклу, Хуан всмотрелся в окно. Внутри мерцал слабый огонек — свет монитора в ждущем режиме. По данным предварительной разведки, это был кабинет начальника лагеря.
Он заприметил еще один провод, ведущий к оконной раме и включавший сигнал тревоги, когда окно открывали. Достав из кармана небольшое устройство, направил его на щиток сигнализации, и индикатор загорелся красным. Затем перевел прибор на раму, чтобы узнать, не протянуты ли такие же провода между стеклами, но индикатор не реагировал. Если это все, на что способно лучшее охранное предприятие Коринфа, то Хуан с таким уже успехом мог стать местным вором-форточником.
Прикрепив к стеклу две присоски, он начал осторожно прорезать в нем круглую дыру, стараясь не наделать шума. Послышалось лишь легкое шипение воздуха, когда заполнился вакуум между двумя стеклами. Передав Марку лезвие, Кабрильо аккуратно потянул за присоски, вынимая вырезанный кусок. Ту же операцию он проделал и со внутренним стеклом, опустив его на пол кабинета. Пригнулся и пролез внутрь. Дождавшись, пока Марк протиснется в проем, доложил:
— Мы в кабинете.
— Вас понял.
Хуан жестом указал на компьютер.
— Твой выход.
Хрустнув пальцами, Мерф сел за стол и первым делом выключил монитор, а потом уж вывел систему из режима ожидания. Выудив из сумки некое устройство, он воткнул его в USB- порт компьютера. На экране тут же появился оскалившийся череп. Когда он пропал, Марк, будучи амбидекстром — человеком, одинаково хорошо владеющим обеими руками, — одной рукой забарабанил по клавиатуре, а второй с бешеной скоростью заелозил мышкой.
Задернув шторы и оставив парня наедине с компьютером, Хуан начал осматривать кабинет с помощью мини-фонарика. На сайте респонсивистов они узнали, что начальником лагеря являлся еще один калифорниец по имени Гил Мартелл. Затем выяснили, что до вступления в группу тот продавал дорогие машины в Беверли-Хиллз, а также что его имя несколько раз всплывало в расследованиях по делам угона машин. Правда, свидетели загадочным образом испарялись прямо перед судебным процессом, и каждый раз Мартелла отпускали.
Обстановка кабинета полностью совпадала с ожиданиями Кабрильо: рабочий стол, сервант, пара стульев, диван вдоль стены, журнальный столик. Мебель явно стоила недешево. Восточный ковер под столиком — старинный безворсовый килим, за который многие раскошелились бы на аукционе. Фотографии в рамках на стене — дань уважения Мартелла самому себе. Некоторых людей со снимков Хуан видел в первый раз, других узнавал без труда. На одном из фото он заметил Донну Скай. Даже на фотографии такого качества ее красоту невозможно было не отметить. Темные волосы, миндалевидные глаза, острые скулы — она была квинтэссенцией величия Голливуда. Интересно, что должно было произойти в жизни этой женщины, что она присоединилась к этому культу?
Его внимание привлекла другая фотография. Старый снимок Мартелла с другим мужчиной на борту парусника. Подпись: «Не теряй веры. Лайделл Купер». Видно, фото было сделано незадолго до исчезновения Купера. В отчете береговой охраны сообщалось, что его лодку опрокинуло непонятно откуда взявшимся штормом. Врасплох также были застигнуты еще пять лодок, три человека при этом утонули.
Если бы Кабрильо пришлось описать этого ученого-пророка одним словом, этим словом стало бы «обычный». Купер ничем не отличался от остальных. Лет 65—70, пузатый, яйцеголовый, абсолютно лысый, на носу очки. Глаза коричневые, а седые усы и борода были словно не к месту. Возникало ощущение, что бывшим ученым просто полагалось иметь волосы на лице, вот он их и отрастил. Хуан не видел ничего, что побудило бы тысячи людей следовать за ним, — ни харизмы, ни обаяния, вообще ничего, что могло бы привлечь сторонников. Не знай он, что это Купер, решил бы, что смотрит на фотографию Мартелла со своим бухгалтером.