Он презрительно оглядел бессознательно обвисшее на стуле тело, грудь вздымалась от выброса адреналина. Ковач хрустнул пальцами и стряхнул капли их смешанной крови на пол. Протянув руку, приподнял правое веко Макса. Под ним он увидел только белок закатившегося глаза.
Зелимир повернулся к охранникам.
— Проверьте его через пару часов. Если и в следующий раз не расколется, привезем его сынишку из Коринфа и посмотрим, как долго он сможет наблюдать за избиением своего чада.
С этими словами Ковач вышел в коридор. Через секунду за ним последовали и подчиненные, закрывая за собой дверь. Они так и не оглянулись на Макса.
Наблюдая за их уходом почти зажмуренными глазами, Хэнли дернулся, стоило им повернуться к нему спиной. Во время зверского избиения он беспрестанно раскачивался взад-вперед, силясь ослабить веревки. В слепом гневе Ковач этого не заметил, а охранники решили, что пленник корчится от боли. Но Макс действовал расчетливо и хладнокровно.
Он наклонился и схватил одну из бумажек, оброненных Ковачом, когда Хэнли заехал ему по носу. Раскачавшись на металлическом стуле, прыгнул вперед, к двери. У него была только одна попытка — ведь даже если он и переживет еще одну пытку, он скажет все, что угодно, лишь бы защитить Кайла.
Хэнли попал в яблочко. Листок вошел в щель между дверью и косяком за миг до того, как повернули ключ, и язычок замка не встал на место.
Макс отклонился назад на спинку стула. Так жестоко его еще никогда не избивали. Даже во вьетконговской тюрьме было не так плохо, а ведь там мучители сменяли друг друга и избиения не прекращались часами. Он провел языком по рту, два зуба свободно шатались. Удивительно, что нос остался цел, а сердце не остановилось.
Рана на лодыжке, откуда ему вырезали передатчик, казалась теперь сущим пустяком по сравнению с болью, пронзавшей тело. Грудь представляла собой кровавый кусок отбивной, и Макс боялся представить, что сталось с его лицом.
Что ж, я и раньше был не красавцем, с усмешкой подумал он, и кривая улыбка, тронувшая губы, вызвала очередную струйку крови изо рта.
Макс выделил себе на восстановление десять минут. Останься он здесь подольше, тело сведет судорогой, и больше он с места не сдвинется. В море боли блеснул лучик надежды: по крайней мере, они не притащили в этот ад Кайла. Сейчас он в Греции. Даже в руках респонсивистов он в относительной безопасности. Эта мысль стала спасательным кругом Макса.
По подсчетам, прошло уже шесть минут, и он начал ерзать, ослабляя веревки. Сначала удалось высвободить запястья, а затем Макс руками растащил веревки, охватывавшие его грудь. Наконец он развязал ноги и встал. И тут же, покачнувшись, схватился за спинку стула, чтобы не упасть.
— Что-то мне нехорошо, — пробормотал он, пытаясь сфокусировать помутненный взгляд.
Хэнли как можно тише приоткрыл тяжелую дверь. Коридор был пуст. В свете флуоресцентных ламп, перемежающемся с густыми тенями, стены казались куда более обшарпанными, чем на самом деле.
Макс свернул листок и запихнул его в прорезь, не давая две- Ри захлопнуться. Согнувшись пополам, неспособный выпрямиться от боли, он прокрался дальше по коридору, проверяя, не оставляет ли за собой кровавый след.
На первом перекрестке он услышал приглушенные голоса слева и тут же свернул вправо, то и дело оглядываясь назад. На пути встретилась обычная непомеченная дверь. Макс прижался ухом к прохладному металлу и, ничего не услышав, пошел дальше.
В помещении было темно, окна отсутствовали — скорее всего, он находился под землей. Доказательств тому не было, но почему-то Макс в этом не сомневался.
Свернув еще пару раз в этом одноцветном лабиринте, он дошел до другой двери, за которой раздавался механический гул. Повернул ручку — поддалась. Тогда он резко распахнул дверь, и шум усилился. Источников света в комнате не было видно — наверное, здесь никого не было. Макс проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь. Нащупав выключатель, он включил свет в помещении.
В свете зажегшихся огней перед ним раскрылось широкое, уходящее вниз пространство. Он находился в аппаратной и сейчас рассматривал электростанцию комплекса. За толстым изоляционным стеклом стояли четыре гигантских, приваренных к полу двигателя, питавшихся от клубка топливопроводов и вытяжных каналов. К каждому был подключен электрогенератор. Вся система была размером с локомотив, и, хотя работал только один из двигателей, все помещение сотрясалось от его гула и треска. Либо оно настолько большое, подумал Макс, еще раз обводя помещение опытным глазом, чтобы обеспечить энергией тысячи две людей, либо они тратят электричество на какие-то другие, неведомые цели.