За время бана я все-таки встретился с Евой О’Салливан. Когда из-за вынужденного перерыва угасла горячка по Дису, я осознал, как некрасиво со стороны выглядит мое отношение к подруге детства. Вспомнилась сцена на крыше школы в ее день рождения, когда я улетел с Тиссой, и мне за Еву сделалось так обидно, что не осталось другого выхода, кроме как позвонить ей и предложить встретиться.
Мы откровенно поговорили, и девушка призналась, что любила меня.
– Эх, Алекс, Алекс… – вздохнула она. – Поверить не могу, что ты отказался! Ты мог только намекнуть, и я бы…
Посетовав на неразумных мужчин, она твердо сказала, что все ее чувства ко мне прошли. Она какое-то время встречалась с Утесом, найдя в нем родственную душу, но после зачистки «Улья» и последовавших проблем Тобиас отдалился, и они расстались. Подробностей она не сообщила. Спрашивать о том, «угроза» ли он или она, я не стал. Это не тот вопрос, которого ждешь от друга. Что с Утесом сейчас, она не знала, потому что перестала общаться с бывшим парнем.
– К папе, кстати, приходили какие-то серьезные люди. Такие серьезные, что отец выставил им свой самый дорогой виски. Они пообщались, а потом пригласили меня. У них было очень много вопросов о Тоби…
Ева решила, что утаивать ни к чему, и рассказала этим «серьезным» людям все ей известное.
– Это же просто игра, – объяснила она. – А взрослые без причины так интересоваться не будут.
После ряда настойчивых приглашений Риты я встретился и с ней. Решив быть честным, сразу предупредил ее, что встречаюсь с Тиссой. Она грустно кивнула, признавшись, что я ей понравился при первой же встрече, когда Рита подарила мне серую дубинку Большая медвежья кость.
– А знаешь, Алекс… – сказала она. – Мне все стало понятно уже в тот день у «Буйной фляги». Вы так друг на друга смотрели! Но… А, забей.
Что «но», она не сказала. Впрочем, я понял. После той встречи мы почти каждый день созванивались и дружески болтали. Она рассказывала о том, что происходит в Тристаде, а я о своей жизни и учебе, которую мне удалось выправить.
Рита говорила и о новой «угрозе» высокого класса, но я пропустил это мимо ушей и не сопоставил с тем, что услышал от нее через несколько дней:
– Кстати, Большого По давно никто не видел… Странно, да?
Бан закончился за несколько дней до окончания моей жизни в Тристаде и выхода в большой мир. За это время я прилично остыл к игре и даже в капсулу полез нехотя.
Мир перегрузился, и я оказался в теле Скифа, у барной стойки в таверне «Буйная фляга». За ней, протирая бокалы, стоял владелец заведения Ташот.
– Какие люди! Скиф! Наш чемпион! – радостно воскликнул он. – Ты где пропадал?
– Учился новому, – почти не соврал я.
– Это правильно. Знаешь, как говорил мой отец? Знание – сила! Кстати, дорогой, у меня для тебя кое-что есть!
Его голова исчезла под прилавком, а когда снова появилась, он протянул мне конверт.
– Передали из Даранта от Патрика, – сказал он.
Я машинально поблагодарил, пихнул конверт в карман, а сам опустился на стул. Весь обзор загородили сообщения.
Квест Ядра Чумного мора провален!
Вы не смогли пройти испытание и выполнить первое задание: захватить Тристад!
Вы лишены Метки Чумного мора!
Вы лишены ранга Предвестника Чумного мора!
Навык «Чумное поветрие» удален!
Навык «Предвестник Чумного мора» удален!
Ваша репутация с Ядром Чумного мора понижена: −5 000.
Текущая репутация: ненависть.
Все? Конец моему статусу? Или просто понизят класс? Я быстро глянул метку на запястье:
Клеймо угрозы L-класса с потенциалом развития до A-класса
Хм, странно. И в чем же тогда смысл максимального потенциала моей «угрозы», если не в синергии возможностей Чумного мора и Спящих? Неужели вторые сами по себе так сильны?
Не зная, что теперь делать без привычной неуязвимости, я распечатал конверт и прочитал письмо Патрика: