Так вот, что касается Бориса Алексеевича Беркута, то в нем ровно метр восемьдесят три сантиметра, крепкое тело не смотря на возраст (в прошлом занимался восточными единоборствами), но тонкие запястья, что так нетипично для крепких парней очень нравятся его жене. Как муж он преданный, словно пес у ног хозяйки, и загрызет любого насмерть ради своей женщины. Владеет собственным бизнесом. Он поставляет алкоголь в подпольное казино, где работает его младшая сестра, с которой связан он семейными узами по матери, чью фамилию они так гордо носят. Был трижды женат, но первая супруга умерла родами, как и ребенок, и в браке с ней он пробыл всего лишь четыре месяца. Вторая его спутница чуть не умерла от его рук, ибо была застукана с любовников в супружеском ложе Беркутов. В тот вечер хорошо досталось, как ей, так и воздыхателю. Счастье Борис обрел со своей третьей женой, что младше своего супруга на тридцать лет, но солидная разница возраста никак не сказывается на их взаимоотношениях.
Краем глаза я видела, что людей становится все больше и больше, но увидел среди толпы меня лишь один человек. Беркут. Он, словно хищная птица смотрел на присутствующих с высока своего размеренного полета и бдел. Я была уверенна, что именно ему люди хотят служить, как родному отцу, как преданному наставнику. Он подошел к могиле первый. Набрав в ладони немного земли он трижды бросил равномерными горстями сырую землю. Его жена положила букет белых лилий прямо к изголовью и медленно встала за спиной своего мужчины.
Панихиду по моему дедушке читали так, словно он был самым светлым, самым любимым человеком всех этих присутствующих людей. Многие из его клана действительно пускали горькие слезы. Вадим держался в стороне ото всех и изредка мотал разочарованно головой слушая, каким был мой дед. Скупая мужская, слеза лишь единожды скатилась по его щеке, но кришнаит быстро смахнул ее. Кеша отвел меня в сторону, чтобы дать дорогу стоящим позади меня. Среди прочих я заметила Виталика и Катерину. Они держались вместе, и когда девушка шла к могиле отца, то споткнулась, но не упала, ибо Беркут сумел удержать ее. Все мышцы на лице моего брата заиграли гневом. Борис подставил руку, и Катерина игриво прошептала «Спасибо» не забыв вильнуть хвостом. Виталик разогнал толпу, и резко вынув из-за пазухи револьвер он прислонил дуло к затылку Беркута. Похоронная панихида остановилась.
— Беркут, ты покойник. — вытирая нос рукавом своего костюма заявил Виталик.
— Чем же я тебе теперь не угодил? — улыбаясь спросил мужчина медленно поворачиваясь к моему брату.
— За удовольствие надо платить. — Виталик сильнее сжал оружие в руках и брови его нервно дергались в тике.
— Ах. — усмехнулся Беркут. — я получил максим удовольствия от женщины, что лезет ко всем в ширинку. Прекрати вести себя, как ребенок. Мне не нужно твое добро. Забирай свою старушку, и прекрати позорить деда.
— Старушку? — переспросил Виталик. — ты сам нарвался.
Резко схватив Беркута левой рукой за грудки, Виталик не размахиваясь, ударил мужчину по лицу, но Борис увернулся, и оказавшись позади моего брата, он толкнул его вперед, и Виталик упал на землю. В потасовку вмешалась жена Бориса, и Вадим. Пока водитель сдерживал брызжущего слюной моего братца, женщина Беркута нежно коснулась обеими ладонями его торса и словно мать пыталась оградить его от Виталика. В этом было нечто милое, безумно нежное. Девушка, что дышит своему мужу в грудь крепко сдерживала своей нежностью взбешенного быка. Ее белокурые, пшеничные волосы мягко ложились на плечики и закручивались в крупные кольца. Она полненькая. Округлые бедра, полные ноги и грудь. Для Кати это было живое воплощение уродства, но только Борис искренне обожал каждую мягкую, женскую округлости считая ее истинно идеальной. Вздохнув она обернулась.
— Виталик, прекрати. Это переходит границы. — произнесла девушка своим тонким голоском.
— Аня, Бога ради, не вмешивайся. — ответил Беркут.
— Да, отойди. — заявил Виталик пытаясь вырваться из крепкого захвата Вадима. Он попытался сделать шаг назад, но кришнаит подставил предплечье к его горлу не позволяя отойти даже на сантиметр. — помяни мое слово, Беркут, но если я еще раз увижу или услышу о том, что ты приближался к моей женщине, я прибью тебя, как бродячую псину.