— Виталик, закрой пасть! — грубо произнесла Анна продолжая сдерживать Беркута. — я лично врежу тебе если не заткнёшься.
— А ты вообще закрой свой рот, мелкая дрянь. Баб здесь никто не спрашивал. Что, Беркут, круто прятаться за бабской юбкой? — выкрикнул Виталик за что получил звонкий подзатыльник от Вадима.
Замешкавшись на секунду, я почувствовала, как на мое плечо легла тяжелая ладонь. Почему-то, я боялась даже вздохнуть. В голове всплыли картинки от этого человека. Такие нетипичные. В них столько страданий, в них столько любви. Когда я услышала голос, то поняла, что владелец этой тяжелой руки никто другой, как сам Борис Беркут.
— Мне стыдно за тебя. — вздохнул Беркут. — Майя, Кеша в машину.
Я пожала плечами и направилась за ним. Он шел медленно, аккуратно. Каждое его движение было наполнено настоящей мужской грацией. Если сравнивать с Кешей, то это совершенно иная энергия. Более серьезная. Анна крепко обвила пальцы в пальцы ладонь своего мужчины, и он с нежностью посмотрел на нее сверху вниз, а Аня улыбнулась. Мы шли в один такт.
— Значит, дочь самого Михаила? — улыбнулся он теплой, словно отцовской улыбкой.
— Угу. — ответила скромно я.
— Да, отец твой умер, а ведь папа это мечта любой девочки. Знай, твой отец всегда рядом. — он улыбнулся. — если у тебя будут проблемы. — он остановился и взял меня за руку. — просто скажи мне, хорошо?
— Хорошо, но как это будет выглядеть? — удивилась я.
— Как это будет выглядеть уже моя забота…
Глава 9
*Майя
Кеша не сводил с меня своего пронзительного, такого скользкого взгляда, что мог сводить с ума одним только своим естественным блеском. В шикарной машине Беркута мы почему-то продолжали сидеть рядом плотно прижавшись друг к другу. «Скажи, ответь: Может ночью я бредил? Все было так реально, где же ты, Ночная Леди?» раздалось из автомобильных колонок песня одной из самых популярных радио волн нашего города. Борис ехал, не спеша и в чем-то даже плавно, равномерно и соблюдая правила дорожного движения. Его супруга Анна сидела на месте пассажира со стороны водителя и тоскливо смотрела в окно провожая взглядом жизнь за стеклом. Изредка поглядывая на супруга, она ухмылялась, и снова прислонялась щекой к защищающему ее от жизни в не стеклянной глади. «звёзды ночные зажгли фонари, и луна взошла — на неё посмотри. она одна и никого со мной в моих мыслях одно — я хочу быть с тобой». Вдруг я почувствовала, как ладонь Кеши приобняла мое плечо. На секунду меня пронзили миллионы заряженных энергией этого мужчины частиц. Покалывание в пальцах сопровождалось сковывающей судорогой ног, что жаром подымалась к бедрам и оседала на дне скованного низа живота.
От чего в душе такое знакомое чувство сладкой опасности? И это воспоминание моего сна, в котором я так сильно желала почувствовать его любовь снова. В этой ухмылке не было ничего человеческого, но только отчего мое нутро все сжималось при виде искаженных властью его тонких губ? И мы, сталкиваясь взглядами, подолгу смотрели в глаза друг друга, но только видели совершенно разное: для него я очередная постельная гостья, что не прочь встать ради сладкого удовлетворения в самые раскованные, грязные позы, кои он будет вспоминать, получая отказ очередной жертвы. Для меня же он один из самых ненавистных, низких, подлых, жалких бандитов, которого я почему-то вожделела, как истинный идеал ветреного, но такого желанного мною мужчины. Неужели, я испытываю эмоции, что минули однажды во временной ленте жизни моей мамы? Те, кто хоть раз испытывал опасное возбуждение поймут меня без лишних слов. Просто совокупность простого можно/нельзя. Как собаку тренируют сидеть/голос, так и человек не вправе выбирать чувства, которые он испытывает именно сейчас, что, хаотично сменяя друг друга вызывает в нем отклик собственного унижения.
Видимо, Мать-природа, имеет достаточно скверный характер. Иначе, как объяснить такое явление? Сейчас прохладная осень, а в моей душе и самое главное в «железах» самки во всю цветет чарующий март. Мартовская кошка на охоте, да только кошечка не хочет бегать за наглыми котами, а предпочитает бесхозных кобелей, которые раза в три больше самой фривольной киски. Черт…поток холодного ветра, что беспощадно прикоснулся хлесткой пощечиной через открытое окно машины, сжал меня в своих жарких объятьях…я снова вздрогнула, но только от урчащего голоса Кеши, что подпевал группе «Кино». «Солнце мое — взгляни на меня»….прошептал Кеша, и я словно вышедшая из транса выставилась на него, как самая яркая поклонница. «И если есть порох — дай огня.»…я почувствовала, как он хотел меня поцеловать, но на секунду его остановило простое присутствие Беркута. Снова поток ветра. Почему? Это трудно объяснить…Просто на секунду, словно показалось, но я вижу в этой силе природы — подсказку. Только разобрать ее я не в силах, а Виктор Цой подсказывает: «Хорошо с тобой, но плохо без тебя».