«Похоже, что девочка изголодалась не меньше, чем я, — подумал сержант. — Но ей намного труднее. Жалко ее. Только утешить, как ей бы хотелось, сейчас я точно не смогу».
— Слушай, а зачем ты будешь аппетит перебивать? — неожиданно для самого себя спросил Еремеенко. — Пойдем сходим в вагон-ресторан и возьмем курочку-гриль. Хочешь? А то я даже не обедал толком и тем более не ужинал.
Как только Еремеенко заговорил о еде, проснулся его питоний желудок, заныл сладкой болью, напоминая о себе.
Впрочем, эта идея родилась не на пустом месте. Во-первых, проводница была права, время до встречи надо как-то скоротать. Во-вторых, перекусить все равно хотелось, и уж лучше поесть нормально, чем давиться всухомятку печеньками. В-третьих, смолотить целую курицу в одно горло хотя и было Еремеенко по силам, но зачем в себя запихивать хорошую еду, если можно ей поделиться и получить дополнительное удовольствие от собственного великодушия. В-четвертых, опять же в компании все-таки лучше, чем одному.
— Ой… Правда? — Толстушка округлила глаза.
— Конечно. Я Алексей. А тебя как зовут?
— Карина. Подожди, я вещи переложу.
— Давай помогу, Карина. Красивое имя. В роду есть армяне?
— По маминой линии. — Девушка кивнула.
Они вдвоем быстро уложили вещи Карины в багажный отсек под полкой и направились к вагону-ресторану. Поезд катился мягко, по «бархатному пути», без стыков, но все равно вагоны раскачивало из стороны в сторону. В тамбурах слышался грохот колес, а металлический пол ходуном гулял под ногами. Поезд подъезжал к Голутвину, и вагоны, сбавив скорость, бились на стрелках.
— Ой! — Карина пошатнулась, но Еремеенко успел подхватить ее под локоть.
«Она хоть и толстенькая, но прикольная, — подумал он. — Вся словно светится изнутри».
Мысль была непривычной и совершенно несвойственной для Еремеенко. Никогда раньше он не пытался смотреть на женщин иначе, чем на объект исключительно сексуальный. Но тут его мировоззрение словно дало сбой, и выходило, что с Кариной, несмотря на ее явно избыточный вес, не только можно пообщаться, но и получить от этого удовольствие. Подумалось даже, что если бы жизнь не столкнула их в поезде, в качестве случайных попутчиков, если бы они встретились в каком-нибудь другом месте или при других обстоятельствах, Еремеенко был бы не прочь завести с Кариной обычные дружеские отношения. Не спать с ней, конечно, — это уж чересчур, а вот затусить на пару, может быть, сходить куда-нибудь было бы прикольно.
— Постой… — Карина придержала его за руку посреди очередного перехода между вагонами. — Скажи, зачем ты это делаешь? Или почему?
Ее слова едва можно было разобрать из-за грохота колес.
— В каком смысле? — Еремеенко сделал вид, что не понял.
— Ну… Я ведь толстая, думаешь, я не знаю? — напрямик спросила Карина. — Зачем это все?
— Смеешься? — Еремеенко широко улыбнулся. — Ты классная. Я тебя знаю десять минут, а уже жалею, что мы не из одного города.
— Это ты смеешься надо мной. — Карина поджала губы. — И мне непонятно зачем.
— Да нет. Правда! — На перестуках Еремеенко приходилось говорить громко, почти кричать. — Сначала мне просто захотелось тебе сделать что-то приятное. Ну, потому что у меня хорошее настроение, а ты едешь одна, как и я. Но стоило разговориться, и я понял, что хочу провести с тобой вечер. Это честно. Идем.
— Нет, ты что, серьезно? — От избытка чувств на глазах Карины блеснули слезы.
— Тьфу на тебя! Еще не хватало разреветься. — Еремеенко взял ее за плечо и, повинуясь неожиданному порыву, погладил по голове.
От неожиданного проявления нежности в нем что-то словно перещелкнуло. За год он отвык от такого обращения. Пришлось сделать внутреннее усилие, чтобы заставить себя сказать как можно проще и веселее:
— Идем, правда, жрать уже хочется. Очень.
Говоря это, Еремеенко покривил душой. Есть, конечно, хотелось, но не очень, так как немного поташнивало и побаливало в груди и в животе. Но он решил, что это как раз от голода. Как закинет в топку пару кусочков курочки да отварной картошечки, так сразу и появится радость!
Добравшись до ресторана, они заняли свободные места у окна, заказали чай и курицу гриль. Официантка предупредила, что ресторан в два ночи закроется на уборку, и попросила особо не рассиживаться. Еремеенко был в ударе, шутил, дурачился, оказывал знаки внимания. Он все больше понимал, что избыточный вес Карины, который поначалу вызвал едва ли не отвращение, уже не имеет для него никакого значения. У них в части был парень, тоже жирдяй-ботаник, объект постоянных издевательств и насмешек, но Еремеенко с ним дружил и пару раз, защищая товарища, даже пускал в ход кулаки. И почему он должен пренебрежительно относиться к этой толстушке? Только потому, что она девушка?