– Откат? – вместо этого переспросил он.
– Состояние после сотворения заклинаний. Организм тратит на них немало сил, и чем талант слабее – тем больше сил уходит. Ну да ладно… в любом случае, ты оклемался, и мне не придется больше слушать треп той девицы! Скажи лучше, в Эргане происходит что-нибудь интересное?
Хану с сомнением хмыкнул, продолжая поглощать сосиски. Благодушие учителя настораживало его даже больше, чем откровенная ярость.
– Войско уходило на войну с Кьярром, – с сомнением сообщил он. Угадать, что из городских новостей заинтересует Арамьера, а что нет, было не так-то просто. – Вроде, уже должно вернуться.
Чародей сморщился, будто обнаружил у себя в вине нечто длинное и чужеродное, и теперь пытается определить, червяк это или крысиный хвост.
– Война, войско… Одно название. Стоят два жалких городишка с десятком деревенек вокруг, и гордо называют себя странами, пока их градоправители играют в королей и великих полководцев. А потом – бац! – не проходит и полусотни лет, как один городишко захватывает другой, или оба дохнут от какой-нибудь ерунды. Зато какие названия! Хоть прямо сейчас пиши эпос!
Хану неуверенно усмехнулся. Для могущественного чародея, возраст которого давно перевалил за две сотни лет, война Эргана и Кьярра и правда могла казаться недоразумением. Скорее всего, когда Хану наконец обучится и доживет до его возраста, он станет думать так же. Это навевало на еще одну мысль. И, воспользовавшись приподнятым настроением учителя, Хану решил ее озвучить.
– Мастер… – нерешительно начал он. Арамьер, наполняя свой бокал из оплетенной лыком бутылки, вопросительно приподнял бровь. – Вы… Вы раньше упоминали о других своих учениках. Я насчитал как минимум одиннадцать, но… за всю жизнь я слышал только о двух чародеях, кроме вас, и тех – из очень далеких краев. А ведь их должно быть больше… Что случилось с вашими учениками?
Кисло улыбнувшись, Арамьер вернул бокал, из которого уже готов был отпить, на стол. Некоторое время он внимательно разглядывал Хану. Тот, не смотря на настойчивое желание отвернуться, выдержал взгляд.
– Не доучились, – печально ответил маг наконец. – По разным причинам.
– П-по… по каким?
– В основном из-за каких-нибудь глупостей. Один попробовал спереть мой артефакт и задвинуть его какому-то барыге, другой решил, что правила безопасности обращения с зельями – не для него… Обычно они уходили сами. Что я могу поделать. Плодить слабаков, которые будут отбивать у меня клиентов, в мои планы не входит. Но, – снова взяв бокал, Арамьер сделал долгий глоток и некоторое время сидел, прислушиваясь к ощущениям, – могу сказать, что ты продержался дольше всех.
Пару секунд Хану глядел ему в глаза, пытаясь понять, говорит тот серьезно или опять издевается.
– П-п-правда? – наконец решился переспросить он.
Чародей кивнул, всем своим видом выражая благодушие. Хану улыбнулся – криво и нервно. Упускать момент было нельзя.
– Т-т-тогда… – от волнения он начал запинаться сильнее, чем обычно, – м-мастер… Т-теперь вы п-позволите м-мне з-заняться магией?
Некоторое время Арамьер задумчиво созерцал потолок. Слишком задумчиво – похоже, что он успел все решить, пока Хану спал, и теперь просто делал вид.
– Пожалуй, да, – наконец ответил он. Хану сглотнул, пытаясь справиться с дрожью в руках и разбушевавшимся от волнения сердцем. – Можешь изучать мой гримуар, пробовать всякое… С одним условием. Домашние обязанности с тебя не снимаются. Если из-за отката будешь дрыхнуть вместо уборки – выгоню, и гримуар отберу.
Еще раз сглотнув, Хану вскочил, с грохотом опрокинув стул.
– С-спасибо, маст-тер! Я… н-не подведу! Сейчас же вс-се сделаю!
Арамьер благодушно кивнул ему в ответ.
К разочарованию, в гримуаре почти не было объяснений. Коротенькие инструкции, как сделать то или это, изредка перемежались начерченными второпях зарисовками. Ни слова о том, что такое откат, ни малейшего пояснения, как создавать новые заклинания. Впрочем, пока Хану опасался браться и за уже имеющиеся. Раз в день – такую скорость приходилось соблюдать, чтобы снова не потерять все силы – он создавал, как и было договорено, защищающие от болезни амулеты. В свободное время, которого выдавалось не слишком много, зазубривал все найденные заклятья. Их силу или предназначение он не разбирал, решив, что нужно просто запомнить как можно больше, пока учитель опять не отобрал книгу. В голову настойчиво просилась мысль о том, что, может быть, теперь Арамьер и правда станет добрее к нему или хотя бы займется его непосредственным обучением. Хану гнал ее, как слишком оптимистичную.