Эскер уже лежала в кровати. Поставив лампу рядом со свечой, Хану открыл баночку и некоторое время колебался, не решаясь обратиться к девушке. Он не любил просить о помощи, но дотянуться до каждой раны от кнута сейчас, когда плечи все еще болели, было бы слишком трудно.
– Эскер, – все-таки позвал он ее. – П-поможешь?
Принцесса села в кровати, сонно моргая. На ней, к легкой досаде, по-прежнему была ее сорочка.
– Конечно, – отозвалась девушка, давя зевок. – Что надо сделать?
Хану продемонстрировал ей мазь.
– Н-намажешь? – жестом указал он на спину.
Откинув одеяло, Эскер спустила ноги на пол, одернула подол и приняла баночку.
– Хорошо.
Хану сел на кровать, повернувшись к девушке спиной, и устроился, скрестив ноги.
– Я никогда не занималась таким, – предупредила принцесса.
– Это ничего. Просто хреначь ее сверху, сколько поместится.
Принцесса чуть улыбнулась его словам. Зачерпнув буро-зеленую мазь двумя пальцами, она осторожно провела по одной из ран. Хану поморщился – лекарство немного щипало, но после всего, что произошло с ним прошлой ночью, можно было не обращать на это внимания. Уже смелее, девушка продолжила.
– Насчет твоей семьи, – произнесла она. – Мы не сможем укрыться у них на какое-то время?
– Разве что ночь переждать.
Эскер с сожалением вздохнула. Наверняка сожаления было бы меньше, если бы она своими глазами видела прогнивший домик с вечно протекающей крышей, затянутые пергаментом окна, чадящую печь и единственную комнату на всех, в которой сундуки заменяли и кровати, и столы. Возвращаться в эту хибару, видеть соседей и уверять родителей, что он вот-вот станет настоящим чародеем и разбогатеет, совсем не хотелось. Впрочем, некоторых из родственников он действительно хотел бы спасти. Оставалось надеяться, что чума до них пока не добралась.
– К входной двери не подходи, – вспомнил он. – Я там ловушку устроил.
– Ловушку? – переспросила принцесса. – Какую?
– Кувшин с одним эликсиром над дверью повесил. Как только кто-нибудь зайдет в дом, кувшин упадет и взорвется.
– О… – протянула девушка. – Вошедшие сильно пострадают?
– Надеюсь.
– Надеешься? Там ведь могут быть те, кого я знаю. Мне не хотелось бы, чтобы они погибли только из-за того, что не могли ослушаться приказа.
Хану с недоумением обернулся. Принцесса взглянула ему в глаза прямо и уверенно. Похоже, она действительно верила в то, что говорила.
– Серьезно? Они же нас убьют, если смогут.
– Не думаю, что Калиар отдаст такой приказ. Когда он велел страже запереть меня, то даже запретил применять силу.
– Это тебя! А мне горло во сне вскроют, если смогут. А так – ловушка и их задержит, и нас разбудит.
Принцесса осеклась и некоторое время молчала.
– Но ты снимешь кувшин, когда мы будем уходить?
– Нет.
– Почему? Ведь тогда в нем не будет необходимости, и мои люди не пострадают.
– Пусть пострадают! Подумают в следующий раз, прежде чем за мной гоняться.
Эскер с раздражением втянула в себя воздух.
– А если сюда войдет не погоня, а, например, Арамьер? – сделала она еще одну попытку уговорить его. – Вдруг он вернется и наткнется на твою ловушку?
Хану хихикнул. Эта мысль не приходила ему в голову раньше, но показалась невероятно заманчивой. Эскер зло сопела за его спиной.
– Почему ты такой жестокий? Неужели не понимаешь, что…
– А ты почему такая? – не выдержал Хану. – Все время говоришь о том, как ты ценишь своих людей, вся правильная и благородная! На кого ты пытаешься произвести впечатление?
Не дождавшись ответа, Хану снова обернулся к ней. Девушка взглянула ему в глаза и несколько секунд не отводила взгляд – злой и раздраженный. Со стуком захлопнув крышку банки, она резко сунула ему мазь и встала.
– Тогда я сама сниму этот кувшин!
– Снимай, – легко согласился Хану. – Если взорвешься, я не виноват.
Эскер выдохнула, не двигаясь с места. Она ведь и сама прекрасно понимала, что шансов взорваться у нее куда больше, чем обезвредить ловушку. Хану мысленно порадовался, что сейчас у нее нет ни слуг, ни стражи, которым она могла бы приказать отрубить ему голову. Похоже, сейчас она была недалека от этого решения.
Снова выдохнув, Эскер обошла кровать кругом, и, не встречаясь больше с ним взглядом, залезла под одеяло. Хану не двигался с места еще минуту – ждал, сделает ли девушка что-нибудь еще. Наверное, он не должен был говорить с ней так резко, но необходимость доказывать свое право на защиту своей же жизни порядком злила. Как оказалось, положения у них с принцессой все-таки были разные, и сильно: ее стража не только возьмет живьем, но и постарается не причинить боли. С Хану никто церемониться не станет. Если девушка и осознавала эту разницу, все равно не придавала ей большого значения – то ли считала, что сможет всех убедить, то ли просто ценила старых знакомых больше, чем случайно оказавшегося в сообщниках бывшего ученика чародея. Что, впрочем, совсем не должно было стать для Хану открытием.