Девушка кивнула, сжав зубы. Хану поднялся – все еще осторожно, стараясь не шуметь. Кусты отозвались шорохом и треском. Но, похоже, магия и правда действовала – ни один из людей рядом не обратил на них внимания. Эскер напряженно вглядывалась в ближайших к ним солдат, пытаясь найти – или не найти – знакомых. Сквозь сиреневый дым из окна ближайшей ко входу комнаты вырвались языки пламени. Внутри все трещало, горело и рушилось. Ждать было нельзя – скоро усиленный магией огонь доберется до остатков горючего зелья в подвале, и тогда всем здесь не поздоровится.
Он потянул Эскер за собой. Бросив последний взгляд на королевских людей, девушка быстро пошла следом. Ветви деревьев цеплялись за одежду, норовили попасть в глаза. Мокрый от росы балахон очень скоро обзавелся прорехами в нескольких местах. Сзади доносились запахи корицы и соли – как видно, именно так пах этот сиреневый дым.
– Дыши пореже, – бросил Хану принцессе.
– Что?
– Дыши пореже, – невнятно повторил он, прикрыв нос рукавом.
Быстро кивнув, Эскер сделала так же. Сквозь треск кустов звуки позади почти не были слышны. Время от времени Хану поглядывал на солнце – они шли на запад, к Ржавой реке. Продираться сквозь заросли было тяжело. Сколько точно они прошли, понять было сложно, но скоро запах дыма ослаб, почти перестал ощущаться. Наверное, сейчас уже можно было снять заклинание, но Хану не торопился – сколько именно сил оно заберет, он не знал, и не хотел оказаться беспомощным прямо сейчас, когда они еще не ушли достаточно далеко.
Взрыв сзади прозвучал слабо, как отдаленный раскат грома. Скорее всего, такой эффект возник из-за магии, а не из-за расстояния. Хану упрямо шел дальше. Эскер по-прежнему держала его руку.
Они остановились, только когда запах соли полностью исчез из воздуха. Дым все еще чувствовался – слабый, почти незаметный среди свежих листьев, шиповника, выросших за день деревьев и лесных цветов. Остановившись, Хану ждал какое-то время, не решаясь снять заклинание. Наконец, убедившись, что пожар остался далеко, а погони нет, он выпустил руку девушки и произнес еще два слова, обрывающих магию. Силы покинули тело быстро, будто из него в один миг вытащили позвоночник. Не удержавшись, Хану упал на четвереньки, прямо в заросли кустарника. Звуки и зрение вернулись так же внезапно.
Эскер резко опустилась рядом. В глазах уже не было испуга – только хмурая решительность.
– Что с тобой?
Хану мотнул головой. Собравшись с силами, он сел, боком привалившись к стволу дерева. Девушка не отводила от него взгляд.
– Откат, – выдохнул Хану в ответ. – Силы на заклинание ушли.
Эскер оглянулась, прикусив губу.
– Долго ты… будешь такой? Нас могут найти по следу.
Он криво улыбнулся, сдерживая смех. В горле все еще стоял отвратительный запах горелой плоти.
– Не найдут. Нет больше погони.
Девушка втянула воздух, не изменившись в лице. Должно быть, и так уже начала догадываться.
– Второй взрыв, да?
Хану кивнул, из-за всех сил стараясь не расхохотаться. Больной смех рвался наружу, пытался заглушить мысли о произошедшем. Ему не приходилось убивать людей – до королевских застенок. Доводилось, что уж тут скрывать, искренне желать смерти кому-то. Раньше он представлял иногда, как мстит кое-кому из старых знакомых. А теперь – сначала пятеро в пыточной, теперь не меньше двух десятков здесь. Впрочем, ни те, ни другие не собирались отпускать его живым. Да и мучиться содеянным теперь нет смысла.
– Ага, – весело отозвался он. – Теперь ни погони, ни дома.
Ни эликсиров, оставшихся от учителя, ни книг, до которых Хану так мечтал добраться эти годы. Единственное, что могло хоть как-то оправдать потерянную треть жизни – старый гримуар, полный заклинаний, на которые у него едва хватает сил. Эскер кусала губы, глядя, как он пытается сдержать хохот. Интересно, она сбежала бы прямо сейчас, если бы знала дорогу? Тогда даже хорошо, наверное, что сейчас они в самой чаще. Хану поднял ладонь перед собой и несколько секунд пытался отдышаться.
– Я н-н-не рад-дуюсь, – с трудом пояснил он. – Эт-то от в-в-волн-нения.
Девушка ошарашенно кивнула, все еще ничего не говоря. Поверила ли? Хану закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться скорее.
– С-со м-м-мной в-всегда т-так, – выдавил он уже без ухмылки. – Н-н-не об-бращай в-в-вним-мания.
Девушка дернула щекой, пытаясь изобразить улыбку в ответ.
– Вот как... – протянула она без уверенности.
Хану кивнул, вдруг почувствовав себя нашкодившим и вымаливающим у хозяина прощение щенком. Ему совсем не хотелось, чтобы Эскер сбежала при первой возможности – за последние несколько лет она была одной из немногих, кто общался с ним, не пытаясь получить выгоду. Хотя сподвигли ее на это в основном отчаяние и безысходность. Хвала отчаянию и безысходности.