Хану мотнул головой, пытаясь прогнать эти мысли. Успокоиться, надо успокоиться! Может быть, напиться? По-настоящему, до безумия, до полной потери контроля… А еще, любая зельгарка из бедных будет счастлива оказаться с Хану за тот же амулет от чумы. Надо пользоваться моментом, следовать примеру учителя… Но не сейчас. Сейчас нужно готовиться к заказу, сохранять голову трезвой. Хану вздохнул, с досады скрипнул зубами. Не хотелось ни пить, ни зазывать к себе селянок – вместо этого он с удовольствием отсиделся бы в полной темноте и тишине, не разговаривая ни с кем и не показываясь на свет. Но и на это не было времени.
– Подождите здесь, я предупрежу госпожу Шелесу.
Он кивнул, с трудом возвращаясь к происходящему. Перед ним были тяжелые двустворчатые двери, по обе стороны от которых стояли стражники. Придерживая корзину одной рукой, служанка скользнула внутрь и вернулась через полминуты.
– Госпожа Шелеса вас ждет, проходите.
Снова кивнув, Хану вошел в покои королевы. Комната, в которой он оказался, была небольшой и темной. Стены закрывали гобелены – бордовые, тяжелые, тянущиеся от пола до потолка. Все они изображали битвы. Возле единственного окна, затянутого витражом, находился маленький круглый стол с витыми ножками. На черной столешнице стоял золоченый подсвечник с тремя свечами. Широкий дверной проем в стене напротив вел, кажется, в спальню. Оттуда доносились чье-то хриплое дыхание и потрескивание огня в камине. Комнату наполнял тяжелый удушливый дух – приторных благовоний, горькой лекарственной травы, просачивающийся сквозь них запах больного тела.
Королева сидела в оббитом бархатом кресле возле стола. Сливовое платье, отделанное черным кружевом, закрывало верх шеи, доходило до пола. Волосы по-прежнему были убраны в строгую прическу. При виде Хану женщина поднялась и чуть поклонилась. Спохватившись, он быстро поклонился в ответ. Шелеса вопросительно подняла брови, как видно, ожидая, что он скажет. Хану сглотнул, торопясь собраться с мыслями.
– Я п-подумал, и с-с-согласен н-на вас работать, – пробормотал он.
Шелеса бросила опасливый взгляд в сторону спальни.
– Мы не можем здесь разговаривать. Прошу вас, пойдемте.
Вслед за ней он вышел из королевских покоев. Дав понять стражникам, что сопровождение не требуется, женщина двинулась вперед. Сообразить, куда они идут, было сложно – Хану потерял дорогу, еще когда служанка вела его к королеве. Они долго шли по коридору, сворачивали несколько раз, пока не уперлись в потемневшую от времени дверь. Выудив связку ключей из подвешенного к поясу вышитого мешочка, Шелеса отперла замок. Хану вошел внутрь, озираясь по сторонам. Они оказались на первом этаже одной из пристроенных башен. Комнату заливал солнечный свет – две стены со стороны запада прорезали высокие стрельчатые окна. По правую сторону от двери стоял холодный камин, центр занимала винтовая лестница, ведущая вверх на несколько этажей. Больше здесь ничего не было – пустые каменные стены и пол дышали холодом. Хану вздрогнул, услышав, как закрывается замок за его спиной – Шелеса заперла дверь.
– Этой башней давно не пользуются, – пояснила она, пряча ключи. – Давайте поднимемся. Вряд ли кто-то станет нас подслушивать, но лучше не рисковать.
Хану кивнул. Ему все больше становилось не по себе. Главное – не разволноваться опять, иначе он запросто может потерять шанс устроиться при дворе.
Они молча поднялись на последний, седьмой этаж. Комнату продували сквозняки. Окна здесь находились в каждой из четырех стен. Зато двери не было – войти в башню можно было только с первого этажа. Сводчатый потолок уходил вверх – в два раза дальше, чем на других этажах. Сквозь грязные оконные стекла был виден Зельгар – широкая река, улицы, крепостная стена. Хану поежился, поспешно разворачиваясь к королеве. Бывать на такой высоте прежде ему не доводилось.