– В-все хорошо, – пробормотал он, лишь бы нарушить пугающую тишину. – В-все х-хорошо. П-просто сон…
Висящие над замком луны тускло светили сквозь тонкую пелену облаков. Ветра не было, и замерзший сад стоял тихо, не шевеля ни единым листом. Середина ночи. Хану судорожно вздохнул, пытаясь окончательно вынырнуть из приснившегося. Не смотря на усталость, сонливости не осталось – кошмар распугал ее в один миг. Продолжая шептать успокаивающие слова, Хану торопливо оделся, достал из-под матраса гримуар и сунул за пазуху. Конечно, темнота в углах молчала. Но оставаться в комнате сейчас он просто не мог. Открыв дверь, Хану быстро вышел, не переставая бормотать «Все хорошо. Это просто сон».
По пути ему встретились всего два стражника. Конечно, где-нибудь на кухне сейчас во всю шла работа, но большая часть обитателей замка спала. Он вышел во двор, напряженно оглядываясь по сторонам. Ему все еще казалось, что в темноте кто-то чавкает, пережевывая измазанные в грязи кишки, но при свете выстроившихся в ряд шести лун ужас медленно отступал. Не оглядываясь, Хану пошел по тропинке, ведущей в сад. Нужно успеть разогнать остатки кошмара и выспаться. Завтра – очередной тяжелый день. Необходимо отвлечься, напомнил он себе.
Мороз стоял, точно как в конце осени. Померзлые розы роняли лепестки в заледеневшую грязь и на мощенную камнем дорожку. Листья деревьев побурели от холода. Хану поправил плащ, жалея, что портные не успели доделать его одежду. Сейчас бы очень не помешал капюшон.
– Хану? Что вы здесь делаете?
От неожиданности он едва не отпрыгнул от говорившей. На дорожке стояла Шелеса. Ее вид показался необычным. Волнистые волосы – они оказались длинными, до середины бедра – наскоро убраны двумя заколками с янтарем, вместо платья от шеи до пят на королеве была белая сорочка, отороченная пышным кружевом. Она, как и платья, доходила до земли, но хотя бы оставляла открытой ключицы. Поверх был накинут белоснежный плащ с меховым воротом, полные руки прятались в муфте.
– В-вышел, – хрипло отозвался Хану. Он все еще не пришел в себя. – П-подышать.
Шелеса понимающе кивнула. Поблизости никого не было – стражники держали свой пост у ворот и дверей замка. Скорее всего, был еще кто-то, кто должен патрулировать двор, но возле них никого не наблюдалось.
– Я тоже часто выхожу сюда среди ночи. В покоях Схейла душно, и я совершенно не могу там спать.
Они медленно пошли вдоль дорожки. От движения, свежего ночного воздуха и разговора с живым человеком Хану начинал чувствовать себя лучше.
– А п-почему не переедете? – поинтересовался он.
Шелеса грустно усмехнулась.
– Я ведь хорошая жена и не должна бросать мужа в болезни. Кроме того, пока Схейл в сознании, я почти не имею здесь никаких прав. Всем заправляют он и Фольяр. Власть королевы номинальна.
Хану с сочувствием хмыкнул. Шелеса шла прямо, почти не меняясь в лице. В лунном свете волосы выглядели совсем светлыми, отчего весь силуэт казался выкрашенным молочно-белым.
– Вы, наверное, считаете меня ужасным человеком, – негромко произнесла она.
– Не считаю, – осторожно возразил он.
– Мало того, что я травлю мужа, я еще мешаю планам пасынка, из-за чего целое королевство не станет настолько великим, как могло бы. Ведь нынешнее положение действительно идеально для того, чтобы начать войну.
Хану невесело усмехнулся.
– Я убил несколько десятков человек, – признался он. – Некоторых сжег живьем. Иногда они мне снятся.
Королева удивленно вскинула брови.
– Вот как? Не думала, что… Впрочем, не важно. Но вы ведь не причиняли вреда близким, а именно это я собираюсь сделать.
– Я дал умереть родному брату. От чумы. Мог ему помочь, это было бы просто, но… я всегда хотел, чтобы он умер.
На миг Шелеса остановилась и внимательно вгляделась ему в лицо.
– Что ж, значит, вы меня понимаете, – пробормотала она с каким-то новым выражением – не то удовлетворением, не то странной гордостью от обретения единомышленника.
Хану кивнул. Должно быть, винить стоило ночной кошмар или усталость, но ему действительно хотелось пообщаться. За последние несколько дней он привык разговаривать с Эскер и временами даже делиться с ней переживаниями, но ее больше не было рядом. Возможно, он уже никогда не поговорит с принцессой ни о чем, кроме как о погоде и прочих ненужностях, необходимых для поддержания вежливой беседы. Скорее всего, так и будет. Он вздохнул, задрал голову, глядя на луны. Небо было странным – облака казались совсем тонкими, но заволакивали его ровным слоем.