Несколько раз на пути к воротам, когда кочек на дороге становилось особенно много, Хану зажмуривался. Менее страшно от этого не становилось, но открыть глаза, пока лошадь не пойдет ровнее, он все равно не мог. Потом, в очередной раз заставив себя оторвать взгляд от гривы и посмотреть вперед, с радостным удивлением обнаружил, что они уже подъехали к воротам, а он по-прежнему жив и даже невредим.
– Надо остановиться, – произнес он, когда они выехали из города, а ворота за ними закрыли.
Эскер, а за ней и остальные, остановились. Дожидаться, пока охранник поможет ему слезть, Хану не стал и еле-еле скатился с лошади сам. Оказавшись на твердой земле, он некоторое время стоял, приходя в себя, затем достал гримуар и раскрыл его на нужной странице. Лампы с собой у него не было, но света от лун падало достаточно, чтобы разглядеть строки. Кроме того, за те несколько раз, когда он перечитывал страницу, Хану почти успел запомнить заклинание. Он всегда отличался хорошей памятью, а после того, как семь лет назад Арамьер взялся учить его читать и писать и лупил посохом каждый раз, когда Хану не отвечал заданного, стал запоминать все гораздо быстрее.
Первая часть заклинания была короткой. Хану произносил ее медленно, чтобы не ошибиться ни в одной букве. Закончив, он прислушался к ощущениям, но ничего особенного не почувствовал. Наверное, по недостатку опыта – или, может, станет яснее, когда он закончит ритуал. Как следует запомнив место, на котором стоял, Хану – снова с помощью охранника – взобрался на лошадь, и они двинулись дальше.
Какое-то время они ехали молча. Из кустов доносилось пиликанье ночных пичуг, фыркали время от времени лошади. В низину опустился слабый туман. Пахло полынью, сыростью и землей.
– Не стоит засыпать в седле. Если у вас нет должного опыта, вы можете упасть.
Хану вздрогнул и понял, что задремал. Эскер ехала справа, совсем рядом, и весело улыбалась. Похоже, ей эта ночная поездка доставляла удовольствие. Он мотнул головой, прогоняя сонливость. Охранники отставали от них на несколько шагов. Ночь уже перевалила за середину. Три самые крупные луны успели скрыться, и на небе проступили яркие звезды.
– Угу, – буркнул он, не придумав, чего более умного можно сказать еще.
– Вы, похоже, сильно устали. Если хотите, можете остаться отдохнуть в замке после завершения ритуала.
– Нет, – с сожалением отказался Хану. – Арамьер меня с дерьмом сожрет, если опоздаю.
– Вот как… – отозвалась Эскер. – Наверное, это трудно – обучаться магии?
– Если бы я только учился магии, было бы легко. А это… «Хану, приготовь поесть. Хану, согрей мне воду для ванны. Хану, почисти сортир. Хану, помой потолок. Хану, тут пылинки на свету летают, убери их».
Эскер рассмеялась. Смех у нее был красивый – веселый и звонкий, без малейшей издевки. Хану усмехнулся тоже.
– Учителя часто кажутся ученикам слишком строгими, – заметила девушка.
Хану только хмыкнул. Довольно часто он спрашивал себя, почему вообще не бросит все и не уйдет. Ответа не было – по крайней мере, короткого.
Сильнее всего хотелось уйти в первый год. Тогда он, на тот момент четырнадцатилетний подросток, готов был сбежать, даже не объяснившись и не собрав вещи. Когда терпения почти не осталось, Арамьер вдруг, смягчившись, вручил ему мантию, дал денег и отправил на рынок за продуктами. Возможности для побега лучше было сложно придумать, но в городе, завидев мантию чародея, перед мальчишкой расступались, давая дорогу, торговцы вдруг сами начали предлагать скидки, а в глазах прохожих отчетливо виделись уважение пополам с опаской.
И он остался. После были еще несколько случаев, когда он готов был уйти. Каждый раз Арамьер, опережая его на шаг, делал что-то, что заставляло Хану оставаться – учил искать магические растения, показывал, как говорить заклинания, рассказывал что-нибудь о структуре магии. Сейчас вот – доверил провести ритуал защиты. Чувство, что каждое его действие видят наперед, было мерзким, но отказаться от этих возможностей Хану не мог.
Кроме того, мечта стать чародеем крепко сидела в нем все эти годы. Он не отличался ни силой, ни ловкостью, ни острым языком – а хорошая память мало помогала при выращивании репы и вспахивании поля. Поэтому, как только стало ясно, что у него есть магический дар – величайшая редкость, на которую крестьянский мальчишка не смел и надеяться – он отправился к Арамьеру. Ему повезло, что чародей обитал в окрестностях Эргана – добраться в другую страну Хану тогда не сумел бы. Впрочем, довольно скоро он понял, что везение это условное.