От уточнения того, значит ли это, что Арамьер согласен, Хану сдержался. Учитель запрокинул голову и с хмурым видом уставился на потолок. Думал. Торопить его явно не стоило.
– Давай сюда свои вопросы, – наконец выдавил он.
Совсем некстати вспомнилась сказка о том, как человек умудрился поймать духа из Костяного Королевства и заставил его выполнять желания, а тот, конечно, исковеркал все так, что свел своего пленителя в могилу. Хану сглотнул, пытаясь поточнее сформулировать вопросы. Ничего подходящего в голову не шло.
– Этот холод ведь связан с чумой? – выдавил он наконец.
Арамьер прищурился и склонил голову набок. Некоторое время он молчал, пожевывая губами. К добру или к худу, похоже, учитель снова чувствовал себя хозяином положения.
– Еще как, – подтвердил он почти ласково.
– Что будет дальше? – пробормотал Хану, так и не успев найти более подходящие слова.
Но, похоже, чародей и не собирался играть с вопросами. Мечтательно, будто думал он совершенно о другом, мастер произнес:
– Лютая ночь.
– Ч-что?
– Лютая ночь, – весело повторил Арамьер. – Ну же, давай! Ты не мог о ней не слышать.
Конечно, Хану слышал о ней. Случившийся около двухсот лет назад катаклизм, стерший старую цивилизацию, часто упоминали в страшных сказках. Жрецы говорили, что это был гнев богов. За что именно боги разгневались, не уточнялось – вернее, на этот вопрос отвечали слишком расплывчато, чтобы можно было что-то понять. Рассказывал про Лютую ночь и сам Арамьер – мало, все больше для того, чтобы показать, насколько он старый и умудренный.
– В-вторая? – глупо уточнил Хану.
Мастер пожал плечами.
– Наверное. Понятия не имею, сколько их было. Та, которую я пережил, считалась первой.
– А… это т-точно?
Арамьер раздраженно хмыкнул.
– Точно, не точно… Могу сказать наверняка, что в первый раз все начиналось так же – сначала чума, которую не берут ни магия, ни лекарства, потом небывалые морозы, а после небо затянуло и наступила темнота.
– Н-надолго?
Чародей пожал плечами.
– Как, по-твоему, можно было посчитать? Ни солнца, ни лун видно не было! – задумавшись на пару секунд, он все-таки ответил: – От нескольких месяцев до пары лет.
Хану снова сглотнул. Поверить в такое было не так-то просто. Впрочем, это действительно объясняло слишком многое.
– Это п-правда? – выдавил он, будто ответ на этот вопрос мог дать какую-то гарантию.
Арамьер со скучающим видом приподнял бровь.
– Неужели не веришь? Не беда, убедишься сам! Скоро вылезут такие твари, что никаких сомнений не останется!
– К-какие т-твари? – глухо переспросил Хану.
Пересохший язык ворочался с трудом. Хану определенно верил учителю – во всяком случае, в этом вопросе. Мастер усмехнулся, но усмешка вышла невеселой. Он и сам боялся Лютой ночи – для Хану, который знал его достаточно времени, это не вызывало сомнений.
– Разные… – туманно отозвался чародей. – Но почти со всеми я бы не советовал встречаться.
– Есть способ их убить?
– А не слишком ли много вопросов для жалкой горстки зерна?
– Не слишком, – зло буркнул Хану.
Как и ожидалось, делиться действительно важной информацией мастер не хотел. Арамьер закатил глаза, изображая вселенскую скуку.
– Ну… некоторые из них боятся света, – неохотно поведал он. – Что касается остальных… Признаться, я знаю не так уж и много. Разве что могу посоветовать пореже выходить из дома.
– И на том спасибо, – с досадой пробормотал Хану. – Как скоро она наступит, эта Лютая ночь?
Арамьер задумчиво покосился в окно, на падающие хлопья снега.
– Думаю, через неделю или две. Может, раньше.
– Так скоро?!
Чародей развел руками.
– Если поток глупых вопросов иссяк, не мог бы ты освободить мой кабинет? В отличии от тебя, у меня есть действительно важные занятия.
Хану вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Вопросы роились в голове, но учитель, похоже, не собирался отвечать на них и дальше. Что уж там – Хану повезло уже в том, что мастер рассказал ему хоть что-то.
– П-почему она наступает? – все-таки не удержался он.
– Откуда мне знать? Давай, проваливай. И не забудь про зерно, иначе, уж поверь, до Лютой ночи ты не доживешь.
– Не забуду, – хмуро буркнул Хану.
А ведь закончить с урожаем сейчас, когда ворота закрыты и не перестает идти снег, будет не так-то просто, с досадой отметил он. На пороге, поколебавшись немного, он все-таки выдавил на прощанье: