К тому же, с самого первого дня Хану искренне восхищался учителем. Тот был умен, всегда находил, что ответить, и не боялся даже короля. Демонстрации магической силы, которые чародей время от времени устраивал, только делали уважение крепче. Да и бросать все сейчас, после стольких усилий, было обидно.
Холодный ветер прошелестел среди травы. Небо на востоке медленно начинало светлеть. Последняя, шестая, луна висела у горизонта бледная и щербатая, не вызывая своим пятнистым видом ни малейшего ощущения мистики или романтики. Впрочем, после суток без сна ощущение романтики могла вызвать только кровать.
Лошадь под ним шла вяло и тихо. Кажется, Хану даже начал привыкать к этому и уже не боялся свалиться на каждом шаге. Эскер, видимо, заметив, что он опять засыпает, заговорила вновь:
– Должно быть, вы уже очень преуспели в своем обучении, раз господин Арамьер посылает вас вместо себя.
Девушка ошибалась чуть менее, чем полностью, но рушить свою репутацию чародея Хану был не намерен.
– А… – кисло выдавил он. – Ну да. Какая разница, если вся слава достанется ему.
– Почему же? Пусть и по приказу господина Арамьера, но проводите ритуал защиты именно вы, а это – неоценимая услуга.
– Главное, не забудьте об этом, когда станете править, – ухмыльнулся Хану.
Эскер снова рассмеялась.
– Не забуду. Но я не буду править. Трон по праву наследства достанется моему старшему брату, Калиару.
Сказано это было привычно и легко. Но, кажется, в голосе девушки все-таки послышалась нотка сожаления. Хану опустил глаза, уставившись на гладкую гриву лошади. Кажется, разговор с Эскер был самым длинным за последние пару месяцев, и первым за последний год, когда речь шла не только о делах. От осознания этого он начинал чувствовать себя все более неуютно.
– Жалко, – буркнул он, почти не успев обдумать, что говорит. – Из вас бы вышла хорошая королева.
Улыбнувшись, девушка заправила выбившуюся прядь волос за ухо.
– На самом деле, я почти не жалею об этом, глядя на брата. Отец хочет, чтобы он как можно скорее перенял на себя все обязанности, и каждый день ему приходится заниматься огромным количеством дел. Мне, в отличии от него, не приходится постоянно решать чужие конфликты и заботиться о судьбе города. В этот раз, когда отец с Калиаром уехали… Вы ведь знаете о походе?
– Что-то слышал, – уклончиво отозвался Хану.
– Кьярр все-таки вынудил нас на войну, – на всякий случай пояснила Эскер. – Отец долго пытался уклониться и решить все миром. Сейчас, под угрозой чумы, когда люди в панике готовы бежать из Эргана в любые земли, где им покажется хоть чуть безопаснее, начинать войну – плохая идея. Но после того, как две деревни у границы разграбили кьяррские солдаты, бездействовать дальше было нельзя. Отец и Калиар выступили туда с войском и побили несколько отрядов на границе. На самом деле, это просто демонстрация силы – встревать в настоящую войну мы по-прежнему не хотим. Но этого хватило, чтобы кьяррцы присмирели. Вчера гонец доложил о том, что войско скоро вернется.
Хану кивнул. До этого ему доводилось слышать только обрывки сплетен, из которых нельзя было составить цельную картину.
– Город оставили на меня, – продолжила Эскер. – Это… Признаться честно, это было страшновато. Но когда сегодня утром… то есть, уже вчера утром мне донесли, что чума добралась и до нас… Тогда я действительно испугалась. Хуже всего было то, что запаниковали даже придворные. Все ждали от меня каких-то действий, а я могла думать только о том, чтобы взять коня и сбежать как можно дальше.
Хану с удивлением поднял глаза. Девушка говорила по-прежнему легко, пусть и прерывалась время от времени. Губы то и дело трогала смущенная улыбка.
– По тебе и не скажешь, что ты боишься, – заметил он.
Эскер повернулась к нему голову. На секунду они встретились взглядом, но Хану тут же отвел глаза. Обращение на «ты», которое он выдал случайно, она пропустила мимо ушей – а может, действительно не заметила.
– Пришлось взять себя в руки. Кто-то же должен был, верно? – усмехнулась она. – Хорошо, что хотя бы Ставир остался со мной. Решение идти к господину Арамьеру было моим, но мне было бы гораздо сложнее, если бы я не могла посоветоваться хоть с кем-нибудь. Но, если что-то пойдет не так, это будет целиком моя вина. В общем, я бы не хотела заниматься делами государственной важности каждый день.
Тонкие облака на востоке окрасились розовым. В предрассветном зареве ясно было видно, как поблескивает на траве выпавшая роса. Ветер усилился, тронув холодом и без того озябшее тело, зашумел в кустах. Охранники позади ехали сонные и расслабленные. Один из них, самый молодой, часто моргал и тер глаза – наверное, чтобы прогнать сонливость. Впереди показались ворота – лошади успели сделать круг. И несколько часов, необходимых для зарядки амулета, уже прошли.