Вновь пропела труба.
– Нашли! – донесся крик стражника, показавшийся, отчего-то, растерянным.
– Ведите сюда, – хмуро велел Фольяр.
Хану, в очередной раз закончив заклинание, умолк. Сил почти не осталось. Еще хуже было оттого, что он понимал, что ничего не сможет изменить. Женщина вздрогнула, подняла светлые ресницы. В ореховых глазах отражалось пламя факелов. Ненадолго Хану встретился с ней взглядом. Королева смотрела жалобно, испуганно, измученно. Обескровленные губы приоткрылись, но крика так и не раздалось. Хану дернулся было, но говорить заклинание снова не начал – он вдруг ясно, с полной отчетливостью, осознал, что только зря продлевал мучения королевы. Она не могла выжить, не могла ничего сказать, а магия заставляла пребывать ее в сознании, чувствовать, как с каждым ударом сердца выливается кровь, как лекарь бессмысленно пытается собрать разорванные кишки.
Хану судорожно вздохнул, из последних сил пытаясь не дать себе провалиться в подкрадывающееся безумие. Не сейчас, не здесь… Не в тот момент, когда рядом собрались люди, а принц смотрит, ожидая, что сделает придворный чародей. Шелеса все еще смотрела на него. В глазах, вместе с болью, металась надежда. Конечно, женщина не хотела умирать. Даже сейчас. Наверное, думала, что Хану сможет что-нибудь сделать.
– В-все б-б-будет хорошо, – соврал он.
Пальцы женщины дрогнули. Хану крепче сжал ее ладонь, будто это как-то могло помочь. С трудом он заставил себя молчать, не пытаясь больше использовать магию. Женщина умирала, и он никак не мог этому помочь. Нельзя больше множить ее страдания. Надо просто сдаться. Сдаться.
– Вот, господин Фольяр…
Хану обернулся, продолжая сжимать руку королевы. Подошедший стражник тоже казался зеленым. Обеими руками он держал копье. На нем, дергая лапами, трепыхалось существо – размером с собаку, покрытое черной шерстью. Непропорционально большую голову украшали шесть кривых рогов. Пасть, наполненная гнилыми зубами, и длинные когти на лапах были измазаны в крови. Существо билось, силясь сняться с копья.
– О Сэйе… – ошарашенно пробормотал Фольяр. – Господин чародей, вы можете сказать, что это?
Хану сглотнул. Одна из тех тварей, о которых говорил Арамьер, уже появилась. Так рано… Реальность отступала, уступая место знакомому кошмару. Со всех сторон из темноты слышались чавканье и клацанье сгнивших клыков. Королева застонала, дернулась и умерла. Сомнений в этом быть не могло – Хану видел, как сердце остановилось. Он медленно разжал пальцы, поднялся. Мрак окутывал, путался в ногах, мешал двигаться. Чавканье, чавканье повсюду, из любого темного угла…
«Некоторые из них боятся света». Пошатываясь, Хану сделал несколько шагов в сторону твари, молча забрал у одного из стражников факел. Существо дернулось, сжалось. По копью стекала его кровь – матово-черная, будто вовсе не отражавшая пламя. Хану приблизил факел. Тварь забилась сильнее и вдруг завизжала – тонко, совсем по-девичьи, будто и не было странным чудищем из кошмаров. Все еще не произнося ни слова, Хану поднес огонь ближе и подпалил покрытую колтунами шкуру.
Шерсть вспыхнула ярко и весело. Тварь заорала нестерпимо высоко, засучила костлявыми лапами. Побелевший стражник одним движением воткнул копье в землю и отступил на шаг. Чудище продолжало биться еще несколько секунд. Огонь пожрал его неестественно быстро – меньше, чем через минуту, на землю осыпался пепел. До последнего мига существо продолжало визжать.
– Хану, вы можете сказать, что это?
Не мог. Голос не слушался, будто вовсе не принадлежал ему. Удары сердца отдавались в висках, заставляли вздрагивать всем телом. По лбу и шее катился пот. Резко дал о себе знать холод – ледяными лапами пробрался под одежду, вызвал крупную дрожь. Слишком темно. Факелы может затушить ветер, а мрак наполняют эти чавкающие твари. Фольяр смотрел выжидающе, и Хану с трудом вспомнил, что все еще должен что-нибудь ответить ему.
– Н-надо… к-кое-что п-п-проверить… – едва выдавил он.
Развернувшись, он побрел в сторону замка. На секунду он остановился возле Чарны. Девчонка тряслась, не отрывая взгляд от Шелесы.
– П-пошли, – пробормотал Хану.
Ученица испуганно закивала и торопливо засеменила за ним.
– Хану, подождите! Что это за тварь?
Он обернулся, но так и не смог ничего сказать. Крепче сжав факел, Хану снова заставил себя идти. Каждый шаг отдавался неимоверной тяжестью. И до чего же неверное пламя у этого факела… Вот-вот погаснет, от любого движения, от вздоха. Хану наклонил голову, пытаясь смотреть только на дорогу и не обращать внимания на темноту по обе стороны тропы. Уже возле входа в замок он столкнулся с Эскер. Девушка остановилась, ошарашенно глядя на него.