Постепенно вспоминаю, что вчера произошло.
Ферменты из желёз вампиров до сих пор используют в медицине. Они входят в состав дешёвых лекарств для разжижения крови, лечения почек, гипертонии и сердечной недостаточности. Если вы больны, и у вас нет денег — иногда вы просто не хотите знать, что в таблетке.
— Мартин… — я чищу горло. — Мартин?
Он открывает глаза, моргает со сна. Видит меня и легко улыбается.
— Привет.
— Привет, — я отвечаю и протягиваю в его сторону здоровую руку. — Что произошло?
Мартин садится и смотрит на меня, попутно надевая кобуру. Рубашка ему кажется немного большой.
— Ардварк ударил тебя ножом с ядом кухри. Его раньше использовали для обмана. Ты… видела, как всё происходит.
Действительно видела… Я отвожу глаза и понимаю, что, если мы продолжим, со стыда сожгу кровать. Поднимаю руку над глазом.
— А это?
Мартин поднимает глаза, потом касается брови.
— Отец приходил. Немного подрались в приёмной.
Зная, что для вампиров «немного», мне легко представить, что их разводила вся приёмная.
— Он же только недавно поправился.
— Именно поэтому я ему ничего не сказал. Но он всё равно узнал, и ему не понравилось, — оттягивает ворот. — Рубашку свою дал. Мама тоже была. Я сказал, что ты помогла нам выбраться.
Я улыбаюсь, глядя куда-то на свои руки.
— Что это было за мерцание?
— Туман шаффра. Безвредный флуоресцентный газ. Вампиры использовали его для освещения пещер ещё в Тёмные Века. В наземных городах его уже давно заменили, но те, кто ушёл под землю, куда более консервативны.
— Ты спас мне жизнь.
— Ты бы сделала также.
Он серьёзно смотрит на меня, я же смеюсь, представив.
— Я не стану зализывать тебе раны, даже если хорошо попросишь.
Снова смотрю на него — он улыбается.
— Не знала, что ты так рычишь.
— Мы ещё и урчать умеем.
Открывается дверь, и я не успеваю спросить, серьёзно он сейчас или нет. Мартин встаёт, кивая.
— Мистер Мэтьюз. Лорен.
— Саманта!
Мама кидается мне на шею, я осторожно отвожу руку, чтобы не выдернуть иглу катетера.
— Я же всегда говорила, что это опасно — зачем только тебя перевели!
Пока мама успокаивает свои тревоги относительно меня, папа кивает Мартину на дверь и выходит следом.
— Тут так темно — зачем здесь такие шторы? — мама раскрывает окна, впуская дневной свет. — Так ты совсем забудешь, как выглядит солнце. Ты такая бледная — вас уже не различишь.
— Мама, Мартин — вампир, ему вредно, — я беззлобно смеюсь. Надо взять отпуск, поехать к родителям и просто лежать на диване, пока они хлопочут рядом. Красота же. Вот только долго я так не выдержу.
Мама садится ко мне на кровать.
— Вы, случайно, не собираетесь пожениться?
— Мам, волки женятся на овцах только в сказках, — я откидываюсь на подушку. — И ты ведь знаешь, что у них во рту химическая лаборатория? Ты представляешь, что вот это всё попадёт ко мне?
— Я слышала, некоторые специально дают себя укусить для разжижения крови, — она все не сдаётся. — Какие у вас отношения?
Я пожимаю плечами.
— Мы напарники. Мне нравится с ним работать. Иногда мне кажется, что он относится ко мне, как к младшей сестрёнке. Иногда, как к домашнему любимцу, — я смеюсь, прикрывая рот рукой, — Я тебе этого не говорила.
Мама пытается смотреть серьёзно, но губы дрогнули, выдав улыбку. Она поворачивается на дверь. За ней, у замутнённого окна видны два силуэта.
— Папа, наверно, сейчас спрашивает то же самое.
Снаружи мой отец допрашивает Мартина:
— Ты кусал мою дочь?
— Нет.
— Хочешь?
Мартин смотрит через окно в палату, прежде чем ответить.
— Нет.
К его чести, из раны он почти ничего не проглотил.
— Ты спишь с моей дочерью?
— Что? Нет!
Вопрос застаёт врасплох.
— Мистер Мэтьюз, это уже слишком.
— Она для тебя некрасива?
— Она… привлекательна. Как женщина. Просто…
— Ты гей?
— Нет. Просто это странно — хотеть кого-то не своего вида.
— Да? А в новостях другое говорят.
— Я не слышал.
По крайней мере, чтобы это не было актом насилия.
Разобравшись с трубками, успокоив маму и взяв принесённые мне вещи, из палаты появляюсь я.
— Папа, что бы ты сейчас ни спрашивал, Мартин — мой напарник, и он спас мне жизнь.
— Но для начала он тебя туда затащил.
— Я сама полезла.
Кидаю Мартину пальто, натягиваю через плечо новую, беру его за рукав и тащу к выходу, оставляя родителей в недоумении стоять у палаты. Я наклоняюсь ближе.
— У тебя было такое лицо — он не сильно тебя доставал?
Мартин запинается, прежде чем ответить.
— Всё в порядке, не страшно.
— Он может быть жёстким — уж я-то знаю.
Он, наконец, выдыхает.
— Спасибо.
— Саманта!
Я оборачиваюсь. Из палаты выбегает мама. Отец кричит мне вслед:
— Вернись немедленно — тебя ещё не выписали!
— Я сама себя выписала! К тому же, еда здесь отстой.
Здоровой рукой толкаю Мартина в спину, чтобы не останавливался. Снова наклоняюсь.
— Итак, мы едва не погибли — что мы узнали?
— Что мы должны кататься по полу и грызть друг друга? — оборачивается через плечо, проверяя, не слышали ли мои родители. — Наши уже ищут соответствия между старыми религиозными сектами. Информации мало, но, если сравнить её со списками Гфл — а также, Ступени 6 за последние два года (Артур проверил их защиту — взломать импланты действительно можно только изнутри) — начинает складываться интересная картина.
— Отлично. А мы к Соммерсу.
— У нас нет ордера.
— В жопу ордер.
Мартин закуривает, стоит нам выйти в подземный гараж. Здесь прохладно и негромко шумит вытяжка. Меня немного шатает, я иду осторожно. Даже не знаю, сколько крови я потеряла… И то, что случилось ночью, меня не отпускает.
— Мартин? Я у тебя на пальто кровь нашла. Я куплю тебе другое.
Он отмахивается.
— Отстирается.
Это всё равно нужно сказать.
— То, что произошло…
— Ты об этом не думай, — он глубоко и с удовольствием затягивается. — Это анестетик. Он локально блокирует нервные окончания и действует на определённые медиаторы в мозгу, заставляя чувствовать… что ты чувствовала.
Мы подходим к машине, она приветственно пищит, выключая блокировку.
— Тогда почему я всё помню?
Хлопают двери, мы садимся на свои места — Мартин на водительское, включается приборная панель, на окна опускаются дневные экраны.
— Он не влияет на сознание, — Мартин поправляет пальто и пристёгивает ремень. — Видимо, было полезно, чтобы, если жертва выживет, у неё оставались приятные воспоминания.
— То есть, те, кто делает кровопускание…
— Они ещё и ловят кайф.
Мартин заводит машину, и мы выезжаем. У меня же из головы не выходят мысли о центрах профилактической обработки крови. И что вампиры, работающие с клиентами, меняются каждый раз на принципиальной основе. Действительно, «ласковая смерть». Бррр.
— Всё в порядке?
Меня выводит из задумчивости.
— М? Да. Я просто… Не бери в голову.
Мартин переводит мне информацию.
— Артур скинул всё, что они нашли — посмотри, это может быть полезно.