Филипп все еще стоял в сенях. Он думал, стоит ли звать кого-то, например, того послушника, или вовсе уйти. Все-таки он решил, что не стоит. В доме хоть и был бардак, кровь на окне, разбитая посуда и прочие следы борьбы, но в нем было тихо. Спокойно. Пусто. Не было ощущения гнетущей тишины и зловещего замирания стен, какое он испытал в склепах Мараката. Не было ощущения, что из темноты выпрыгнет стая трупоедов, стоит только немного отбиться от группы. В доме было пусто и спокойно. И это ощущение заставляло поверить, что следы борьбы были старыми. Но они не были.
Сразу после сеней на полу лежало коромысло с двумя ведрами. Оба были повалены на бок, одно держалось на плече, второе слетело с зацепа, лежало чуть поодаль. Возле первого на полу проступали следы разводов от высохшей разлитой воды. Возле второго их не было.
«Воду вылили в другом месте. Или выпили?»
Лекарь прошел чуть дальше, ближе к поваленному столу и окну. Рядом с рухнувшим буфетом с посудой осколки глиняной тары были перемешаны с кровью. Но кровь, как и осколки, лежали в стороне от общей кучи разбитой посуды.
«Она не выпала из буфета, когда его опрокидывали. Кто-то бросил посудой в другого человека. Атаковал или отбивался? Кровь холодная. Ее мало, артерии и вены не задеты. В кого бы не кидали посуду, он от этого не умер».
Так, подумал Филипп. Мальчик, который прибежал к нашему дому, просил помочь отцу. Второй сын бежал к церкви. Гробовщик, раз он болен, должен лежать в кровати, но кровать пуста. И на ней нет следов крови. Похоже, не так уж он сильно был болен, раз нашел в себе силы встать и отбиваться. И покинуть дом.
Он оторвал взгляд от крови. Увидел, что стулья разбросаны в стороны, стол опрокинут на длинное ребро в сторону окна. От стола до окна было около четырех шагов. Так что он хорошо закрывал то, что лежало под окном. К столу от пятен крови и осколков вел очень редкий след из капелек крови. На ребре стола отчетливо виднелись два красных следа от ладоней.
«Напавший был легко ранен осколком, вымазал руки в своей же крови».
Ближе к столу запах смерти усилился. Филипп до последнего надеялся, что там пусто. Реальность была гораздо более жестокой, чем он предполагал.
За столом, под окном, лежал труп мальчика. Головой к мерзко поскрипывающей двери. В маленькой лужице крови, которая никак не вязалась с рваной раной на шее. В ней виднелись обрывки вен и артерий. Глаза мальчика сохранили испуганное и обреченное выражение. Пахло смертью, кровью и мочой.
Филипп сдержал грязное ругательство. Подошел ближе, обойдя стол с правой стороны, наклонился над трупом мальчика. Взглянул еще раз на лужицу крови, на рану на шее, взял руку мальчика. Трупного окоченения не было, смерть наступила не больше двух часов назад. Вероятно, не больше получаса назад. От этой мысли Филипп вздрогнул, но не встал и не отошел. Он пригляделся к рваной ране на шее мальчика. Следы зубов. На полу, стенах и одежде трупа мало крови. Тот, кто на него напал, не просто разодрал сонную артерию, он пил. Пил кровь. Лекарь чуть дотронулся до края раны, нажал. Но краям плоти выступили крошечные красные капельки. Значит, не чудовище.
Все кровососущие монстры, которых знал Филипп, опорожняли жертву досуха. Рана оставалась маленькой и аккуратной, крови вокруг не оставалось вовсе. Все, что свидетельствовало о трапезе кровососа — окоченевший, иссохший труп. Тут рана была рваной, кровь в трупе осталась, кроме того, часть была пролита на пол.
Это не кровосос, подумал Филипп. Это вообще черт знает что такое.
Он поднялся, упершись взглядом в сломанное окно. Доски были старыми и полусгнившими. Сломать такие не представляло особого труда. Значит, какой-то монстр выбил доски, схватил мальчика, частично перевесил через край окна и пил? Филипп, хоть и знал достаточно много о чудовищах, сомневался, что сколько-нибудь уважающий себя упырь будет держать добычу на весу. И все-таки лекарь перегнулся через труп мальчика и выглянул за окно, посмотрел на землю. Обрывки досок и щепки лежали на земле прямо под окном. Окно выбили изнутри. Причем почти наверняка это был удар двух тел. Предполагаемый упырь бросился на мальчика, и уже с ним в лапах протаранил окно. И на окне его загрыз, о чем говорили кровоподтеки.