— Нил. — Ответила девушка и вкратце рассказала обо всем, что произошло. О том, как священник с Нилом принесли Андора, ужаленного скорпионом, и про их с Нилом разговор. Продолжила бессонной ночью, извинением за то, что извела его порошок и потеряла ножницы. Закончила на том, что нашла тело юноши в деревне.
— Ты вернешься домой? — Спросил лекарь прямо. Внутри него вдруг появился страх, что из-за этого горя Ванесса вновь попытается убежать от мест и предметов, связывающих настоящее с прошлым.
— Вернусь. Куда я денусь? У меня же ничего нет, кроме нескольких книг и знаний. Из них дом не построишь, и еду не вырастишь.
— Хорошо. — Вздохнул он, скрывая облегчение. — Тогда пошли сейчас. Я понимаю, что тебе тяжело, но с твоей стороны было неразумно так поступать. Нас ждет работа. Больные. Эпидемия.
— А вот к этому у меня нет ни малейшего желания возвращаться, Филипп. Я никуда не иду, по крайней мере, сейчас.
— Что это значит?
— То и значит. Черт, да что тут непонятного?
— Повторюсь, я знаю как тебе сейчас тяжело…
— Ни хрена ты не знаешь. — Сказала она без злобы.
— Да, не знаю. Я никогда не терял родителей и любовь жизни. Я только представляю это. Но я потерял свою первую ученицу, которую по-настоящему любил, опекал так же, как опекаю тебя. Она умерла от голода. Так что мне знакома горечь утраты… Но тем, кто умирает от чумы, сейчас тяжелее. Им нужна твоя помощь.
— Передайте всем этим больным и умирающим от чумы, что мне не до них.
— Это наша работа. Их жизни зависят от нас. От тебя и от меня. Пока ты тут сидишь и жалеешь себя и того, кого уже не вернуть, умирают те, кого еще можно спасти. Можно было бы.
— И что теперь? Что мне жизни крестьян? Я как белка в колесе целыми днями, а взамен слышу «спасибо» от вас и лишь стоны от боли от черни. Как будто так и должно быть! Как будто я не могу наплевать на них и бросить. Я прекрасно вижу, что они страдают и умирают, но я, черт возьми, тоже страдаю, и не меньше! О них забочусь я и получаю взамен ничего, а обо мне кто позаботится?.. В любом случае, я не собираюсь возвращаться к ним.
— Сколько я тебя знаю, ты всегда была сильной. Почему на этот раз раскисла?
— Даже не знаю. Может, у меня месячные, или потому, что я съела что-то не то? А может, потому, что у меня умер отец месяц назад? Может, потому, что я сегодня потеряла того, кого любила? У меня, черт, ничего не осталось. Никого и ничего! И ты еще спрашиваешь, почему я раскисла!?
— Не сердись. Я не это имел в виду.
— А что?
— Ты лекарь. Когда умер твой отец, ты не усомнилась в своем призвании. Почему теперь?
— А кто сказал, что я хочу бросить свое ремесло?
— Ты. Если ты называешь себя лекарем, то, будь добра, как говорил мой учитель, засунуть язык в задницу и лечить. Ты отказываешься лечить, значит, ты не лекарь. Я думаю, ты сама это понимаешь и я ничего для тебя шокирующего не открыл.
— Да, верно. Вы ведь помните, я спрашивала вас, выйдет ли из меня лекарь без сострадания? И вы ответили, что да. Так вот, Филипп, я еще и эгоистичная. Они страдают, но для меня своя рубашка ближе к телу. И все, что творится вокруг… Мне плевать на них, мастер, вы уже знаете, я стала лекарем не для того, чтобы помогать людям, а для того, чтобы учиться. И я хочу учиться, а не носиться с больными, убитыми, умершими от чумы. Я чувствую себя монашкой в храме Деи. Не этого я хотела, Филипп, и не хочу. Хотела знаний, опыта, а получила… Сами видите, что я получила. Сорвалась и обвисла, как порванная струна.
— Ты знаешь, у меня тоже есть причина бросить все и заняться своей проблемой. Своя рубашка на самом деле ближе к телу, и так становится всегда. Я ведь уже рассказывал про стремление к своим целям. Но я этого не делаю, потому что я встал на путь лекаря. Засунул язык в задницу и лечу, пока эпидемия зверствует, я выполняю свой долг.
— Я рада за вас.
— Да, Нил умер. — Пропустил он ее колкость мимо ушей. — Да, тебе горько. Хочется плюнуть на все и уделить время себе, залечить раны, которые лечит только время, уйти подальше от всего. Но подумай: болезнь забрала твоего отца и возлюбленного, разве ты сама не хочешь искоренить ее? Отомстить, так сказать. Кроме того, я не знаю всех твоих знакомств… Кто знает… Может, на Зеленом берегу есть еще кто-то, кто тебе дорог, и чью жизнь может унести болезнь…
Филипп остановился, когда понял, что Ванесса плачет. Тихо, стараясь подавить слезы. Лекарь положил ей руку на плечо, хотел что-то сказать, чтобы как-то успокоить, но ничего не придумал. Однако ему и не понадобилось. Приступ горя прошел быстро, еще несколько минут потребовалось девушке, чтобы совладать с чувствами и голосом.