Однако усталость давала о себе знать. Девушка устроилась поудобней на спинке стула и закрыла глаза, усилием мысли заставляя мозг спать.
Доцент влетел с лестницы в кабинет Левиана. Он быстро дышал, хотя лестница вовсе не была длинной, и запыхаться он бы не успел.
— Магистр Левиан! Господин Левиан Братт! — Кричал он с порога срывающимся на альт голосом.
— Привет, Юстиф. Почему без стука? И почему ты… — Магистр оторвался от чашки с чаем и элем, заметил состояние своего доцента. — Ты… Что-то случилось?
— Все случилось! Ужас! Катастрофа! Ужасная, чудовищна катастрофа!!
— Да прекрати ж ты метаться! — Стукнул магистр кулаком по столу. Он хотел разозлиться, чтобы выглядеть убедительнее, тем более что метаний и паники он на дух не переносил. Состояние всегда спокойного и разумного Юстифа его не на шутку волновало и пугало.
Парень подошел к столу магистра, оперся на него костлявыми руками, не выпуская пергамента. Он все так же тяжело дышал, его глубоко посаженные глаза метались от документа в его руках к Левиану и обратно. Наконец, он успокоился.
— Студентка. — Выдавил он. Потом, поняв, что одно слово не несет здесь никакого смысла, добавил. — Та, что поступила в сентябре, позже остальных на три недели. Сразу на три факультета, на один поступила очно и на два — заочно. Ванесса Аретин, потомок когда-то знатного рода.
— Как же, помню. — Левиан взял со стола один из тех документов, что всегда лежали на виду, радуя глаз. — Вот ее рекомендательно письмо от Филиппа Эстера, моего старого знакомого. А вот и приказ о зачислении на очную форму обучения. Помню, как же, помню. А что с ней? С ней все в порядке?
— С ней все в полном порядке, господин магистр! А вот с ученицами медицинского факультета — нет!
— Подробнее, Юстиф. Без истерики и лишних метаний.
— Ладно. — Он вздохнул и начал. — В общем… Она присутствовала на практическом занятии по анатомии. Она всегда посещает практику занятия, даже если обучение заочное. И вот, когда я только коснулся трупа скальпелем…
Ванессе снился сон.
Она шла по каменным ступеням. Их покрывал слой снега, ветер поднимал поземку и скатывал ее вниз по лестнице. Впереди был храм. Она шла к нему по ступеням, и кто-то держал ее под руку. Его рука была твердой, как корень дуба, и вовсе не живой, иссохшей. Но от него веяло счастьем, простым человеческим счастьем и преданностью. То был человек с иссохшей плотью и живой человеческой душой. Он держал ее под руку и вел к храму.
— Как?.. — Спросил ошарашенный Левиан. — То есть… Просто так? Сама взяла и подняла?
— Точно вам говорю, труп был мертв уже три дня и лежал в холодильной камере среди свежего льда. Потом она что-то начала говорить. Это тот же язык, та же тарабанщина, на котором составлены наши заклинания, но от них у меня кишки в узел сами собой завязывались! Потом… Потом покойник начал дергаться, вставать, с каждой секундой все уверенней! Он сам встал с операционного стола, сам сделал несколько шагов. Она уже к тому времени ничего не говорила, но ее взгляд… Это был счастливый взгляд, удовлетворенный, полный гордости за себя! Она его сама подняла, сама где-то узнала способ и сама подняла!
— Но где она могла?
— Не знаю! Девушки с медицинского факультета разбежались, пятились от нее, падали в обморок. Но потом, потом…