— Эта болезнь вам неизвестна. — Сказал Солт после некоторого молчания.
— Неизвестна, хотя симптомы в чем-то схожи с чумой. Многое бывает в первый раз. Не волнуйтесь, мы найдем лекарство, как только пристанем к берегу. И лучше бы нас ничто не задерживало.
Солт не заметил намека лекаря, Заметил бы, не будь он болен, но недуг сковывал разум цепями — все было как во сне, и незначительные детали не имели значения, как и намеки не имели смысла смысла.
— А эта болезнь, насколько все серьезно?
Филипп снова обмакнул перо в чернильницу. Он говорил, делая частые паузы в письме, и делал паузы лишь тогда, когда на пере кончались чернила.
— Лекари обычно не распространяются об этом, тем более не рассказывают о степени тяжести пациентам. Но раз уж я упомянул про симптомы… Во многом ваша болезнь действительно схожа с чумой. Жар, бубоны, рвота — это те симптомы, которые мне известны. Тем не менее, эта болезнь имеет мало общего с бубонной чумой. Почернение крови и провалы в памяти остаются для меня загадкой. Болезнь для меня новая, и как она поведет себя, я предсказать не могу, но болезнь, без сомнений, опасна. Сейчас вам важно как можно скорее оказаться на Зеленом берегу, каждый день на счету.
Еще один намек, сотый по счету, остался без внимания. Раньше капитан реагировал на них и отвечал отказом, теперь перестал.
— Она вам неизвестна, эта болезнь. — Сказал Солт несколько севшим голосом. — Почему вы так уверены, что я встану на ноги? Вдруг она не…
— Нет неизлечимых болезней. — Резко оборвал его Филипп, жестче, чем обычно. — Нужно только знать, где искать лекарство.
— А вы знаете?
— Догадываюсь. — Ответил он чуть менее резко. Потом продолжил, уже спокойным тоном. — Я начну поиски, как только мы причалим к берегу. И чем скорее я их начну, тем больше у вас шансов.
Долгое молчание. Очередной намек прошел мимо ушей капитана. Филипп решил оставить это неблагодарное занятие. Очень скоро он поставит это вопрос ребром. Скоро, как только закончит записывать.
— Филипп, скажите, насколько все плохо?
— Вы лучше меня знаете свое самочувствие, капитан, на самом деле. Не мне вам говорить, как вы себя чувствуете.
— Я имею в виду, есть ли у меня шансы добраться до берега живым. Очень бы хотелось увидеть…
Он осекся. И тут же вспомнил, что у него есть мысль, которая от него ускользнула, и которую непременно нужно вернуть. Его слова сами сорвались с языка, но он почувствовал, что это нечто большее, чем простая оговорка. Что он хочет там увидеть, что?! Он нутром чувствовал, что снова напал на верный след, вспомнил, что на берегу его что-то ждет. И он должен вспомнить, что хотел сказать Филиппу, чтобы уберечь самого дорого человека на свете… О кого?
Перо замерло в руке алхимика. Несколько секунд он молчал, как бы не веря в то, какой вопрос задал ему Солт.
— Я поражаюсь вашему умению задавать бестактные вопросы, адмирал. — Заявил Филипп холодным тоном. — Что сейчас, что десять лет назад. Никакого такта.
Солт спрятал улыбку — всплыли воспоминания и знаменитая фраза придворного лекаря, уже ставшая в кругу высших сословий крылатой.
— Не пытайтесь заговорить зубы отставному адмиралу, Филипп. — Чуть улыбаясь, ответил ему капитан. — Тем более такому бестактному, как я. И, прошу вас, не давайте мне ложную надежду. Нет ничего хуже ложной надежды, столько человек умерло из-за нее.
Он замолчал, удивленный своей собственной речью. В последнее время ему редко удавалось говорить длинными предложениями и без ошибок. А как раз сейчас он ошибок не допустил. Вроде бы…
Неожиданно он вспомнил, что хотел сказать еще тогда, когда Филипп зашел к нему в каюту. Мысль всплыла так же внезапно, как исчезла, но теперь это был целый флот мыслей, все те, которые он собрался изложить, и все были чрезвычайно важными. Все это капитан должен рассказать лекарю, пока они снова не провалились в пучину. Солт посмотрел на него. Сейчас он ему точно все расскажет.
Филипп молча сидел за столом и постукивал кончиком пера по пергаменту, глядя в чернильницу. Реакция лекаря насторожила капитана, и мысли снова попытались ускользнуть от него. В этот момент Филипп ответил ровным, мрачным голосом:
— Нет, шансов у вас нет. Практически нет. Ингредиентов, нужных для приготовления возможного лекарства, у меня почти не осталось, все съели корабельные крысы. Остались только несъедобные порошки и минералы. И даже если бы они у меня были, я бы не смог приготовить препарат на корабле, нет вентиляции воздуха, мало места и постоянная качка. Лишняя неделя в море равносильна для вас смертному приговору. Даже если вы вдруг перемените свое решение, я не смогу сразу составить формулу препарата, поскольку болезнь мне неизвестна и я не знаю местных трав. Я знаю, что можно сделать, но только приблизительно и только в теории, на пальцах. На составление формулы уйдет время. Нет, здесь, в море, шансов у вас нет никаких. А вот на берегу… На берегу есть шанс, что я успею составить формулу, есть шанс, что вы доживете до этого момента, есть шанс, что формула сработает. Шанс невелик, очень невелик, но он есть. И мой долг врачевателя состоит в том, чтобы переубедить вас: нужно взять курс на Зеленый берег. И нет ничего страшного в том, чтобы плыть через шторм. И на этот раз, капитан, я ставлю вам ультиматум: либо вы принимаете решение самостоятельно, либо я воспользуюсь своими полномочиями и возьму командование на себя…