— Конечно. Позвольте? — Нил то ли в притворном поклоне, то ли в настоящем протянул ей свою руку. Ванесса зарумянилась сильнее, почувствовав, что ей все-таки приятно такое обращение. А общество Нила — еще больше, в десять раз больше.
Остаток пути до главной дороги они шли, переплетя руки, как ивовые стебли в плетеной корзинке. Переходя с тропинки на дорогу, где было людно, Ванесса подумала, что ей совершенно нечего стыдиться его общества. Да и с чего бы? Она не уберет свою руку, пока он не попросит или не уберет первым. Нил думал так же. Несколько любопытных взглядов не принесли приятных ощущений, и все же, несмотря на внутреннее напряжение Нила и Ванессы по пути к перекрестку, после того, как они разминулись, оба были рады, что прошли весь путь так, не отпуская рук друг друга. Юноша предложил ей донести мешок до дома, Ванесса отказалась, ответив, что к дому Филиппа она должна подойти сама. И еще добавила, что, может быть, скоро ему снова представиться возможность пройтись с ней, просто провести время, отвлечься от суеты и ежедневных дел, если время будет.
— Конечно. — Сказал он с улыбкой на лице и с такой же улыбкой шел домой.
Ванесса мысленно пела по пути к дому лесоруба. Конечно, прошло совсем немного времени после смерти ее отца, у нее должен быть недельный траур. И он будет, уже шел. Все же что-то подсказывало ей, что так и должно быть: и желание поскорее встретиться с Филипом и поговорить с ним насчет учебы, и желание встретиться еще раз с Нилом. Вполне естественно, что она пытается внести больше света в темные и горестные дни. Эта короткая прогулка уверила Ванессу в том, что все вернется на круги своя. Оставалось только пережить горе, принять все как есть и жить дальше. В успехе этого дела девушка не сомневалась. У нее уже был опыт.
Скоро Ванесса пожалела о своем решении пойти до дома Филиппа одной. Во-первых, дырочка в мешке, в которую десять минут назад не пролезала и баранка, расползалась. Ванессе приходилось нести мешок обеими руками, как завернутого в пеленки ребенка. И второй неприятностью стало зрелище, увиденное ею на подходе к амбару.
Главная площадь, как ее здесь называли, была главной только потому, что была центром поселения и имела при себе колодец. Колодцев в поселении было три — на маленькой «главной» площади, у храма и у амбара. Именно колодец у амбара и собирал вокруг себя больше всего людей, хоть и располагался на отшибе поселения — здесь выдавали привезенную провизию нуждающимся людям, живущие близ амбара женщины собирались у колодца ради сплетен и обсуждения домашних дел. Мужчины толковали о посеве, охоте, ремесленных делах и о бабах, а также о том, на кого из пьяниц следует поставить на водочном поединке: кто кого перепьет.
На этот раз народ собрался очень упорядоченно. Настолько, что сразу стало ясно: произойдет недоброе. Колодец, ранее центр всей жизни в этом месте, остался позади небольшого столпотворения. Ванессе нужно было пройти мимо амбара в любом случае, и она прошла бы мимо, не задержавшись, если бы шла быстрее или дошла до колодца раньше. Тишина, которая повисла над столпотворением, была непривычной настолько, что вызывала интерес. Только изредка кто-то кому-то что-то говорил, и на полтона тише, чем обычно говорили в толпе. Однако совсем не странное поведение людей заставило ее невольно остановиться позади толпы.
Тишина в людном месте, конечно, насторожила девушку, и Ванесса только прибавила шагу, чтобы пройти странное скопление крестьян быстрее. Тут и произошло второе неприятное происшествие. Ворота амбара с шумом распахнулись, в относительной тишине звук показался Ванессе грохотом, и она против воли повернула голову на звук. Происходящее показалось ей слишком странным. Тут раздались крики:
— Стойте! Умоляю, я ничего не делал!
Двое мужчин вели третьего, с голым по пояс торсом, завязанными за спиной руками. На обоих была легкая, местами недостающая до полной экипировка стража, собранная еще в прошлом году общими усилиями целой деревни, дубильщика кожи и еще десятка ремесленников. Тогда три девицы одна за другой утонули в реке, священник обвинил в том водяного и велел назначить вооруженную стражу, народное ополчение для подержания порядка — милицию. Все их сразу узнавали по оружию и одежде, Ванесса узнала и сейчас. А вот мужчину, которого они вели к позорному столбу, она помнила смутно. Вернее, вообще не помнила. Ее интересовало другое.
«Позорный столб? И что, давно он у нас тут стоит, напротив амбара?» — Задалась вопросом девушка. Сначала ей жутко не хотелось этого делать, но природное любопытство взяло верх. На свой рост она никогда не жаловалась, и все же мужчины, стоящие впереди, были выше, ей пришлось встать на цыпочки, чтобы разглядеть. У основания столба земля была без травы и плотно утрамбована, виднелись свежие следы подметок. — «Нет, только сегодня вкопали. Может, вчера вечером. Это что же, ради него вкопали?».