Ванесса быстро и довольно проворно закрыла дверь на замок, Филипп в это время сошел с крыльца. Он перехватил взгляд юноши, направленный на Ванессу, и заранее предугадал его вопрос. Разумеется, Нил сейчас спросит у нее разрешения пройти с ней к больному капитану. Взгляд Нила выдавал его с потрохами, в нем читалось и волнение за его подругу. Но все обернулось несколько иначе, чем лекарь предполагал.
- Ванесса, можно?..
- Иди. - Бросила она. - Можешь даже взойти на корабль. Но в трюм я зайду одна, с ним.
Лекарь понял, что под "ним" Ванесса подразумевает его, Филиппа, но не стал акцентировать на этом внимание.
- Ты уверена? Не...
- Нет, Нил, я не боюсь. - Ответила Ванесса почти строго. - Мой отец болен, о каком страхе может идти речь? Да и чего мне бояться? Средства защиты у меня есть, матросы меня не тронут. А у уважаемого господина лекаря нет отравленного кинжала под плащом.
- Ни в коем случае. - Ответил Филипп и заметил, как юноша еле видимо вздрогнул при упоминании о кинжале.
"Да ты мне не доверяешь, дружок. Ну-ну. Никто не свободен от предрассудков" - усмехнулся под своей маской лекарь.
- Филипп, идемте скорее. - Поторопила девушка алхимика в маске. - И ты не стой.
Она поторопила Нила одним взглядом, которого оказалось достаточно. Обратный путь к кораблю занял чуть меньше времени. Филипп то и дело поглядывал на юношу с девушкой, пытаясь высмотреть потаенные мысли и настроение. И если с Нилом это не составляло большого труда, то с Ванессой дело обстояло куда сложнее. Она старалась скрыть себя перед незнакомцем, по отношению к которому не испытывала ни страха, ни недоверия, ни расположения, а доверяла совсем чуть-чуть и только потому, что он назвался лекарем и доверенным ее отца. И все же он часто ловил ее изучающий взгляд на себе, быстрый, практически молниеносный, как бы невзначай пробегающий по нему. И он был прав: Ванесса действительно никак к нему не относилась, было только незначительное, ни к чему не обязывающее доверие и заинтересованность выделяющимся среди местных жителей человеком. В любое другое время она бы поддалась этой заинтересованности, начала бы задавать себе вопросы о том, откуда этот лекарь взялся, зачем приплыл в такую глушь, каким образом оказался на корабле. В любое другое время. Мысли о тяжело больном отце не давали ей покоя, неизвестная для незнакомого, но кажущегося профессиональным лекаря болезнь настораживала, изводила и бесила ее своей неизвестностью. И все это блекло перед всепоглощающим страхом за отца. Всего этого Филипп не смог прочесть в синих, холодных и невероятно глубоких глазах девушки, которые прятали в себе секреты души, как два голубых омута. Только страх за отца он и смог различить, и он всецело разделял этот страх с молодой дочерью капитана.
Ванесса шла следом за лекарем, на этот раз уже он указывал дорогу к кораблю. Страх изматывал, неведение изводило. Сначала утром, теперь сейчас. Она чувствовала, как к ней присосался огромный слепень, который вытягивает из нее все спокойствие, делая ее все боле раздраженной, разжигая злость и чувство бессилия, которое порождало неведение. Ванесса прокляла этот страх несколькими самыми ужасными ругательствами, которые только знала, повторила про себя эту мантру несколько раз, но это, разумеется, не помогло. Ей нужен был способ отвлечься от страха и вздохнуть глубже, и тогда она вспомнила, что ей, вроде бы, был интересен шагающий впереди нее незнакомец. Филипп, кажется, его имя? Филипп Эстер, хорошо. Ей, конечно, наплевать, если она вдруг ошибется и назовет его как-нибудь по-другому, да и дворцовый этикет почти выветрился за десять дней жизни в деревне. Только вот обижать лекаря ей почему-то не хотелось. Наверное, все-таки нетленные останки хороших манер. Девушка даже начала чуть-чуть жалеть о том, что сказала о нем в третьем лице в его присутствии, так, как будто его не было тогда возле ее дома. Это же неприлично, черт возьми.
- Филипп, скажите, а вы как оказались на корабле моего отца? Вы, кажется, назвались придворным лекарем.
- Верно, я придворный лекарь. - Сказал он без хвастовства.
- А придворному лекарю часом не положено сидеть при дворе?
Филипп сначала удивился, даже несколько опешил от подобного вопроса, но потом с его губ слетел короткий смешок. Девушка попала в самую суть.
- Еще как положено. Было непросто уломать нашего правителя. Он меня, видите ли, слишком ценит, и вообще носится со мной, как квочка с цыпленком. Я почти месяц собирал доводы, чтобы выиграть в споре.
- И как? Понадобились все те аргументы?
- Часть. - Уклончиво ответил Филипп, и по его голосу было непонятно, какая это часть, нулевая, меньшая или большая. - Главным аргументом стала цель мореплавания.
- Надо же. И какая у вас цель?
- Найти лекарство от чумы...
- Ого, благородное начинание!
"Никакого такта. Ноль уважения. Удивительно" - укорил ее Филипп.
- Впрочем, есть еще одна, о которой вам знать не положено, это мое личное дело.
- Да ладно, я ведь все равно узнаю. Вся деревня узнает, вы не представляете, как тут быстро расходятся слухи.
Внутри Филиппа начало расти раздражение. Сначала он не обращал внимания, но это было сложно. Потомственная дворянка, детство провела в высшем обществе, а разговаривает так, будто родилась в хлеву. В какой-то момент он не выдержал, однако это не был срыв, всего-то было неприятно видеть девушку с гордой фамилией Аретин с такими манерами. Просто он решил намекнуть ей на ее поведение. Совсем чуть-чуть.
- А я думал, Солт обучит свою дочь этикету. Или хотя бы отучит от манер вести себя по-свински.
После этих слов он ожидал услышать всплеск протеста или что-нибудь саркастическое (что, наверное, просто вывело бы его из себя). Вместо этого ответом ему стало молчание. Ванесса, которая во время разговора поровнялась с лекарем и шла рядом, просто отвернулась от него и пошла дальше молча. Потом отошла немного назад, не заходя ему полностью за спину, пошла слева и сзади от него.
"Вот это реакция. Я что, умудрился ее обидеть?" - подумал Филипп. Чувства того, что он сделал что-то неправильно, не возникло. И обиды девушки он тоже не чувствовал, было что-то другое. Было что-то в ее лице и глазах, когда она отвернулась. Лекарь попытался вспомнить этот мимолетный образ. Неужели сожаление? Стыд? Близко, очень близко.
За раздумьями он пропустил момент, когда Ванесса вновь поровнялась с ним. Лекарь заметил ее, только когда на краю зрения увидел прядь ее густых смолисто-черных волос. Еще недолгое время она шла рядом с ним молча. Когда заговорила, в ее голосе больше не было тех хорошо заметных капель дерзости.
- Извините. Я не хотела вас обидеть.
- Обидеть? - Он посмотрел ей в глаза, сверкнув на солнце стеклышками маски. На этот раз Ванесса не пыталась скрыть своих чувств, и было видно, что ей стыдно и она извиняется.
- Я не нарочно, правда. И, ради всего, не думайте, что отец меня ничему этому не научил. - Она снова отвернулась, чтобы спрятать вспыхнувшее в темных и холодных глазах смущение. - Он хороший человек, интеллигентный, прекрасный отец.
"Ага, так вот, в чем дело. - Понял Филипп. - Она стыдится того, что выставила Солта в моих глазах плохим отцом и невежей. Что ж, не буду ее разочаровывать".
- Я знаю. Мы были с ним знакомы долгое время.
- В самом деле? Он никогда не упоминал о вас.
Филипп почувствовал, как что-то тонкое и острое кольнуло его в сердце.
- Он тогда был адмиралом, я - лекарем при дворе. Мы редко пересекались, и, тем не менее, я успел хорошо его узнать, и знаю, что он обучил бы свою дочь хорошим манерам. Потому я удивился, когда увидел ваше развязанное поведение.