- Почему возросли?
- Ну... Либо это яд, либо лекарство, либо ни то, ни другое. Шанс один к трем. Он не умер сразу от моей готовки, так что теперь либо лекарство, либо вода. Один к двум.
- Что, все алхимики так черство шутят?
- Начнем с того, что я не шучу. При смешивании исключительно целебных ингредиентов может получиться редкостный яд, убивающий мгновенно. И да, все. И вы, когда станете опытным алхимиком или целителем, а тем более - хирургом, будете шутить точно так же. Профессиональная черта. Ладно, просто извините меня, если я вас задел, это сказывается мое нервное напряжение, которое я набрал за день... и за предыдущие две недели. - Филипп отнял руки от маски и указал пальцем на флакон. - Этого хватит на день. Завтра придется приготовить еще партию. И заниматься этим будете вы - под моим руководством.
Сначала Ванесса хотела возразить, что не знает формулы препарата и тонкостей его приготовления. Но дальше желания ее мысль не развилась - девушка слишком устала, чтобы возражать. Книга сняла напряжение, но не нервную усталость. И она подозревала, что Филипп тоже валится с ног.
- Научитесь под моим руководством, пока будем делать партию. - Филипп, казалось, прочитал ее мысли, предупреждая возможные вопросы. - Потом будем заниматься этим поочередно.
- Но ведь можно было обучить меня сегодня, разве нет?
- Можно было, но я подумал, что вам будет тяжело учиться и работать после всего пережитого, и решил перенести это на следующий день.
Ванесса вспомнила, как разрыдалась у кровати отца в капитанской каюте, и как поддалась панике, когда Филипп попросил ее принести ингредиенты. На очень короткое время ей стало стыдно. Но потом она вспомнила, что Филипп приплыл на корабле ранним утром, а сейчас уже вечер, и что алхимик провел часы у установок, изготовляя препарат. Теперь он сидел и смотрел в пол, облокотившись одной рукой на стол, и поигрывая извлеченными из кармана часами на цепочке.
- Давайте я вас накормлю. - Сказала Ванесса и, не дожидаясь ответа, направилась к буфету.
- А, еда. Да, после всей этой беготни и всеобщей истерии не помешало бы поесть.
Девушка снова подумала, что Филипп намекает на ее слезы в каюте и проступок с ингредиентами, ей снова стало неловко. И от волнения она совершенно не обратила внимания на тот факт, что лекарь отнесся к упоминанию о еде почти равнодушно, не так, как говорит о еде голодный и измотанный человек, а как будто из вежливости принимает в разгар рабочего дня приглашение зайти на пару-другую кружек меда на выходных.
"Перестань себя накручивать. У него тоже был тяжелый день, не у тебя одной, скорее всего это он и имеет в виду" - Сказала себе Ванесса, пока брала с полок буфета все нужное. Ее собственные слова ее не убедили. Взяв все в руки, она перенесла еду на стол, на ту половину, которая только что освободилась от скатерти - Филипп сложил ее пополам прямо вместе с приборами.
- Придется ужинать всухомятку. Сегодня я не успела ничего приготовить. - Извинилась Ванесса и вдруг подумала, что вместо того, чтобы читать, вполне можно было приготовить ужин. И на завтра что-нибудь.
- Ничего страшного. А, вяленое мясо. Рыба. - Проворковал он, беря из развернутого листа бумаги один из кусков рыбины. - Ну, ничего. Месяц ел на корабле, можно поесть и еще разок. Кто-то говорит, что на суше у нее совсем другой вкус, а как по мне, так одно и то же.
Филипп снял маку и положил рядом на стол, повесил плащ на спинку стула. Ванесса увидела его лицо. Красивое, молодое, с тонкими аккуратными чертами, как будто вырезанное из мрамора настоящим мастером. И такое же бледное. Холодок снова пробежал по коже Ванессы, на этот раз по всему телу и дважды. Сначала от увиденного, потом из-за догадки, что белые руки алхимика тогда, в трюме, ей не померещилась. Кожа у лекаря действительно была мертвенно-бледной, белее чистейшего мрамора.
- Она сильно побелела, да?
Ванесса очнулась и поняла, что все это время бессовестно разглядывала лицо алхимика. Однако на нем не было обиды. На уголках губ Филиппа играла легкая улыбка. Казалось, ему было вообще все равно, и его только веселил взгляд девушки.
- Как мел. - Проговорила она приглушенно.
- Ну, будем надеяться, она не начнет так же рассыпаться. - После этих слов Ванессе вдруг резко расхотелось есть. Но только на мгновение. Опыт почти прошедшего дня обошелся ей и ее желудку слишком дорого, аппетит под вечер проснулся недетский.
- Это болезнь? - Спросила она робко. Да, робко, всегда холодная и смелая Ванесса теперь задавала вопрос робко, как будто все еще была ребенком, причем нашкодившим.
- Да, болезнь. Но давайте не будем говорить о болезнях за столом. К тому же, это личное.
- Извините.
Какое-то время ели молча. Филипп доедал рыбину, Ванесса - краюху хлеба с молоком. Было еще вяленое мясо, говядина, и вторая рыбина, но Ванессу уже воротило от соли.
- А вы хорошо проявили себя сегодня. - Вдруг заявил Филипп, когда Ванесса думала, налить остаток молока себе или оставить. Последняя косточка рыбины легла в аккуратную кучку костей на пергаменте, в который она была завернута до того, как быть съеденной.
После этой похвалы Ванесса еще с минуту сидела и молча смотрела на свой стакан. Теперь ей стало мерзко, скучно, и дело было не в прокисшем молоке или избытке вяленого мяса.
- Не надо этого. - Ответила она после минутного молчания севшим голосом.
- Не надо? Чего именно?
- Не надо делать вид, будто довольны мной. - Ответила она и посмотрела в глаза Филиппу. Но вскоре не выдержала его внимательного, пронизывающего, пленительного взгляда и отвернулась. - Я весь день ошибалась. Расплакалась в каюте отца, когда это нужно было меньше всего, чуть не умерла со страха, когда вы назвали те ингредиенты, которые я не знала или забыла. Попыталась успокоиться и читала книгу вместо того, чтобы приготовить что-нибудь к вечеру. Поддалась панике и своей слабости, в конце концов.
- Мне остается только удивляться тому воображаемому миру, в котором вы живете.
- Почему?
- Что такого в том, что вы заплакали, увидев отца в таком состоянии? В этом нет ничего постыдного. Честно признаться, я сам был в подавленном состоянии на протяжении тех двух недель, что Солт провел в постели с жаром и в бреду. Спасло, наверное, только то, что ухудшение состояния происходило постепенно, растягиваясь во времени. Не так болезненно ощущалось. Я тоже переживаю за него, хоть я давно даже не его друг... А вы - его дочь, и такая реакция на его несчастье как раз наиболее разумна и естественна. Было бы странно, если бы вы были каменно спокойны в тот момент.
- Ну, допустим. - Нехотя признала Ванесса. Она все еще чувствовала неловкость перед ним за то, что плакала на его глазах в каюте отца, но другая ее часть, не настолько одаренная гордостью, понимала, что Филипп прав. Или хотела так думать и думала, что он прав. - А ингредиенты? Нормально, когда будущий лекарь паникует и забывает названия?
- В этом только моя вина.
- Ваша вина!? - Ванесса привстала со стула от возмущения. Или недоумения - она не знала, чего в ней больше.
- Тише. - Он кивнул подбородком на кровать Солта, Ванесса тут же села. - Да, моя вина. - Улыбнулся Филипп уголками губ. Как ей показалось, извинительно. - Я, не подумав, назвал те растения, которые распространены в средней и южной части Десилона. И только когда вы ушли за ними, я вспомнил, где нахожусь. Это всего лишь укоренившаяся профессиональная привычка. Может я и могу, встав посреди ночи, выписать рецепт больному туберкулезом, но все, что я смог сделать здесь - это оттарабанить названия трав. Потом, конечно, я назвал свойства, по которым вы определили нужные ингредиенты, за что вам отдельное спасибо. Это не каждый может.
- Вы еще скажите, что этого никто не может. - Парировала Ванесса с привычной холодностью и колкостью, однако чувствуя, как тает ее безоговорочная уверенность в своих проступках.
- Почему же, все, кто проходят курс обучения в Университете, могут ориентироваться по свойствам вещества. Их этому там учат. Только большинство из них делают это со специальными справочниками в десять гривен весом, некоторые особо одаренные вспоминают все свойства на ходу. Те немногие, что лишены желания ходить по публичным домам и трактирам на выходных, учат свойства наизусть и определяют конкретное масло или вытяжку по названным свойствам. Но я не знаю никого, кто переплыл бы Серединное море в семь лет, начал самостоятельно изучать алхимию и спагирию в тринадцать, а местные травы - с нуля и без учебников, и кто столь уверенно разбирался бы в добытых из них материалах. Без университетского образования. Налицо добыча и систематизация знаний, и все это в диком краю. Вы, Ванесса, ученый и первопроходец. Вот что я имел в виду, говоря, что это не каждый может. Ну, наконец, ваши слова по поводу еды - пустая придирка. Для вас еда всухомятку - разнообразие, для меня - привычка. А расслабиться и снять напряжение было для вас необходимо. Так что хватит забивать себе голову глупостями, от которых и вам, и мне становится грустно. Если вам так хочется придумывать, придумывайте что-то приятное или поучительное, тогда от работы мысли будет толк. А ваш воображаемый мир выбросьте на помойку, он никуда не годится.