– Знаешь, не поверишь… румынский.
«Нельзя дойти зимой без сапог от Сталинграда до Бухареста. Помню, каждый подошел и отдал мне честь.»
– Почему? а валенки на что?
«Какой любознательный мальчик. Ты не здешний? Откуда ты? Из Турдя-дэ-Жус? Из Оради? из Арада? Ты сидишь тут в одиночестве на веселеньком кладбище и болтаешь сам с собою, вслух, уже три часа. Люди променяли мертвого бога на машину. Идола на айфон, но они не изменились внутри. Какой же ты душный. Как один старый плешивый еврей… Как ты нашел дорогу сюда? случаем заскочил, правда? И главный вопрос, фьулуй, букурче, если я приму тебя как сына… Неужели перед людьми ты примешь меня как своего отца? Народ у нас любознательный. И памятливый. Сынок, кррровинушка, а хочешь?..»
Ветер унес окончание вопроса. В монастыре Снагова ни с того, ни с сего зазвенели сами собой колокола. Приборы лаборатории в Крышанах зафиксировали всплеск сейсмоактивности.
Принц Пиявок. Прынцул дэ липитоаря.
Ксандр Заможский уловил обостренным слухом знакомые до боли шаги. Не поверил. Замер в тени. Прокрался следом. Не различил ни дыхания, ни биения сердца. Дверь подалась, заскрипела. В нос садануло замогильное зловоние, запахи корней, сырой земли и гниющей плоти. Гость сидел недвижимо, словно черная гранитная статуя. Глаза мертвеца, остановившиеся в одной точке, блестели, будто стеклянные, и не выражали чувств. Волосы, кое-где русые, кое-где седые, перемазаны засохшей глиной. Липкий след остался на полу, под стулом натекла темная лужа. Одежда, в которую его, обмытого Аишей и слегка заштопанного руками Виктории, обрядили на похороны, запачкана и промокла. Он не замечал ничего. Может быть, и не видел? Все так же, не шевелясь, сказал чужим голосом, не через рот, а из груди, как чудовищная кукла чревовещателя:
– Что, Ксафа, боишься призраков? Я не кентервильское привидение. Я хуже.
Ксандр растерялся, попятился, закрываясь от неприятеля томиком модернистских стихов как библией:
– Этого… Не может быть! Энкруайябль!
– Не бойся. У меня совсем не осталось сил. Что, стукнешь меня Мальдорором? Или тебе, как всегда, нужен третий? Свидетель? Воткнуть персты в мои язвы? Чтобы было, на кого потом свалить всю ответственность? Ты по-прежнему жалок.
– Я не звал тебя.
– Я не подчиняюсь ничьей воле. Смешно. Ты вчера подумал обо мне нехорошо. Ты вспоминал меня. Меня-прошлого. Я это почуял. Ты меня не простил, так? До сих пор. Надо поговорить. До рассвета есть время. Покурить не найдется?
– Я бросаю. Уже пять лет.
– Тогда зажги свечей. Ксафа, ты на Земле еще не научился прощать и забывать? Может быть, ты без меня научился молиться? Говорят люди, молитва раскаявшегося грешника что твой фимиам для божьих ушей. Может, помолишься за мою душу? Аллаху, Будде? Вдруг да сработает? Что, ты выдавил из себя слезинку? Заржавеешь. Или это машинное масло?
– Да, я не простил тебя.
– Как славно. Ты убил бы меня еще раз? О, может быть, мы с тобою связаны этой нитью взаимной ненависти, как пуповиной? Именно эта ненависть – тот узел, на котором мы оба держимся за этот мир? Ты не отпустил меня. Не сумел. Этим я и пользуюсь. Ты думаешь, тебя держат обязательства? Слово, данное живым? Благородное человеколюбие, жертвенность, доброта? Пустой звук. Впрочем, ты всегда был гостеприимным, сколько помню тебя. Не прогонишь меня и сейчас?
Ксандр перебирал в уме коды и ключи, стоял молча, не глядя на названного гостя, своего бывшего господина и учителя. Он открыл окно, проветрить комнату. Ледяной дождь лил стеной в черной ночи. Ни огонька. Озябшие гончие в чужих снегах. Ветки цепляли ветер. Время застыло как желе. Ксандр заблудился в поисках верной магической формулы. Стиснул зубы. Зашипел, зацокал, прижав ладонь с платочком к губам:
– Уходи, Тень. Твою могилу затопило? Чито же, я заплачУ, я распоряжусь перенести твои мощи на другой участок, где дренаж лучьщее.
– Нет, Ксафа, нет, дррррагоценный ты мой голубочек. Вчера на мою могилу в Марамуреше пришел незнакомый мне мальчик, и мы хорошо скоротали время за философской беседой. Я тут посоветовался с Удо…
– С Удо? Я говорил с Удо, он мне ничего не сказал, чито ты надумал вернуться. Чито, тебя опять выгнали из ада? Удо приезжал к тебе вчера? И чито он прозвензев?