10.1 За что купил, за то продал
– Пан Заможский, мне вот любопытно. Раз уж мы тут такие темы затронули. Неожиданные. Ваша коллекция старинных предметов… Я не говорю, что нечестным путем, но… Всё же как образовалась? Накопительство… Мне, перелетной чайке, претит. Как вообще вы смогли коллекцию вывезти, с квартиры на квартиру? Сохранить и приумножить? Торги, аукционы, интернет?..
Александр Феликсович даже прикрыл веки от удовольствия, дирижируя в воздухе неслышимой мелодии. Так ему понравился вопрос. Накрашенные ресницы добавляли взгляду томности. Клочок волос из паричка сбился на лоб.
– Милая Сусанна. Вы не представляете, через сколько обысков я прошел и сколько раз менты мне задавали этот же вопрос, но короче и грубее.
Вам я расскажу. В прежние времена это, конечно, попахивало статьей и каторгой. Конституция, уголовный кодекс… Редактуры мало что привнесли. Часть статей не менялись с двадцатых годов. В моем случае я даже был недостоин … считаться невиновным до факта доказания моей мнимой вины. Из-за той, первой судимости. Из-за того, что не партийный. Из-за носа, может быть.
Век космических машин, метрополитена, телевидения. Н.ушел скоропостижно. И откуда-то появились сразу же, как будто караулили, новые жильцы, кажется, с Украины. Я пришел, а вещи Н.выставлены как сор за порог. Это и стало основой моей, как вы называете, коллекции. Всё унести я не мог. Взял архивы, рисунки, стихи, альбомы, несколько дореволюционных книг, фигурки шинуази, часы.
Выбросить эту рухлядь и заменить на лыжи и телеприемник?.. Для меня означало предательство. Оскорбление памяти. Н.умел парой слов с легкосцью объяснить тот сумбур, что тогда был в моей душе, в моей голове, в моей жизни. Вы же посмеивались, пани Сусанна, сознайтесь, не со зла, но как и все, над моими чудачествами, над манерностью как бы ушедшей эпохи? Вы думаете, это мои маски, я отрепетировал и играю?..
В словах Ксафы не было ни следа укора. Они были мягкие и похожи на тонкие вензели вышитых золотой нитью монограмм по темному бархату.
– Щекотливые темы вы поднимаете, – Сусанна погладила кошку и рассмеялась. – Если серьезно, то нет, я думаю не так. Вернее… Я не чувствую никакой натянутости, дискомфорта. Мне хорошо. Мне интересно. Даже если это окажется игрой, вы живете этой ролью. Продолжайте, пожалуйста.
– Я начал ездить по городу и добывать буквально с помоек редчайшие штуки. Молодежь стремилась отречься от поколения отцов и дедов, поскорее сбросить старые шкуры. Из деревень после войны приезжали работяги на пролетарские стройки века, на заводы. Краснопутиловский. Красный маяк. Красный треугольник. Красный… Красный… Ордена Ленина… Имени Октябрьской Революции… И я. С подлинником Висконти в саквояже.
Со временем у меня стало отчаянно не хватать места для предметов искусства. Часть я свозил на дачу. Часть выставил в госцинице. Хорошо, до пожара, как знал, перевез на хранение в начале дзевяностых одному надежному товарищу. А ведь могли сказать – спекулянт. Милиционеры с Центрального, те, что постарше, до сих пор считают меня скупщиком краденого, барыгой и вором.
Вкус изначально мне привили тетушки, что при театре, классический балет, музыка, книги, бабушка Фиса, и, конечно, покойный Н. Он развил во мне чутье. Заразил какой-то гонкой бесконечного самопознания и самосовершенствования. Я глотал книгу за книгой, учился ночами напролет, с Машенькой, а потом и с Боренькой на руках. Блеск Византии, гордыня венецианских дожей, плоды великих географических открытий…
Вы вот знали, Сусанна, чтобы попасть не-ученому в Публичную Библиотеку, о, сколько надобно было преодолеть? Да мне в ряды комсомола, наверное, было легче попасть. И да… Библиотекари обязаны были… "стучать". Кто и какие книги заказывал. И был список тем запретных. Скользких. Опасных.
Конечно, когда стали открываться "Березки" стало отчасти легче дышать. Тут уже я мог и приторговывать иконами и серебром с иностранцами. Но все равно по мелочи, с оглядкой.
Обмена валют, как сейчас, на каждом углу, в каждом отделении сберегательной кассы, не было. Помните, пани, у Мишеньки Булгакова, страшная вещь, скажу я вам, "накопления реализовать не удастся"? Европа умерла несколько раньше, чем я смог распорядиться моей… Хуссхусс, "нумизматической коллекцией". Так что и поныне в старых пиджаках, в саквояже, в картонках от шляп и ботинок я нахожу итальянские лиры, голландские гульдены и дойчмарки ГДР.
– Вы скопили колоссальную сумму, если пересчитать в доллары? Неужели все труды коту под хвост? Деньги не сделали вас богаче, вы даже не сумели ими распорядиться? Кризис и реформы оказались шустрее опытного перекупщика антиквариата?