Большие города живут своей жизнью. Это всем известно. И крысам, и голубям, и тем более людям. И если все эти три вида поделили среду обитания, то собакам досталось нечто промежуточное. С людьми живешь, голубей гоняешь, а крысы – их среди всех хватает, даже среди голубей и собак.
Но когда я говорю о жизни городов – я говорю не о пошлой жизни улиц с проститутками, дилерами, бомжами и прочими замечательными людьми. Город сам по себе наблюдает и продолжает жить, даже когда все спят.
Но такого не бывает, чтобы все спали. И когда я жил в Праге, мне хватало знакомых из всех сословий. И каждый был по-своему лидер в своей небольшой ОБЩИНЕ.
Например, Вилли. Человек Мира, человек, который как-то ради эксперимента не спал месяц.
Он говорит, что за этот месяц он вспомнил все, что когда-то забыл. Вплоть до самых маленьких детских обид.
– И ты представляешь. Когда я был в Самарканде, эта сволочь даже не купила мне чебурек. Я хотел есть, как ужаленный, и он, мой лучший друг, КУПИЛ СЕБЕ ДВА ЧЕБУРЕКА и даже не дал мне укусить. А говорят, жадность – не порок.
– А ты не мог попросить? Я не думаю, что Дикому Псу было жалко для тебя такой малости.
– Когда я это заметил, он доедал первый. Мы шли вместе два километра, и я даже не заметил, как он жрет!
Вилли промышлял всем, чем только можно. Продавал билеты на входе в театр по двойной цене, вешая лапшу на уши, что это премьера или что сегодня все актрисы будут топлес.
Ему бы не верили, если бы он регулярно не тырил из разных магазинов костюмы. А учитывая, что когда он чистенький и вымытый производил впечатление настоящего мачо, украсть что-то дорогое было для него не проблемой.
– Юстас, ты можешь занять у своего отца пару крон?
– Пару крон или пару десятков крон?
– Мне нужно купить костюм и шляпу. Я отдам через пару дней.
– Займи сам.
– Я занимал на прошлой неделе. И еще не отдал. Мы, между прочим, мой же долг сразу пошли и пропили.
– Но не с отцом же.
– С отцом, с Диким Псом – какая к черту разница, все равно деньги влетели мне в собаку.
Я спросил у отца денег. Он знал, для кого я их прошу.
Вечером Вилли пришел в новом костюме и с какой-то немкой, которая к моменту визита слабо говорила не то что по-чешски, но и свой родной язык забыла.
– Гутен таг, ребята. Божечки, Вилли, твоим друзьям давно пора побриться!
Слава богу, что она не поняла, с кем имеет дело.
Вилли редко жил у нас. Только ходил в гости. Предпочитал мостовые и картонные коробки. Мистер Вилли, Король Пражских Бомжей, не беспокоился насчет своей судьбы, потому что с каждого дела откладывал себе копейку на нормальную жизнь.
Прага для него была лишь очередным переправочным пунктом, ведь он был путешественник. Как Диоген, но он пользовался многоразовыми коробками, а из бочек предпочитал бочки с пивом, и он мечтал покорить Москву, ведь он знал, что только в Москве бродяга может стать человеком повыше.
И знаете, когда я приехал в Москву из США и увидел Вилли на огромной баннере, с идеально белыми зубами, в фиолетовом костюме, улыбающимся всем прохожим с рекламы стирального порошка, – я понял, что Вилли на верном пути и что его жизненный опыт был подготовкой к тому, чтобы жить в месте, которое гораздо более суровое, чем пражские улицы.
Этим местом был шоу-бизнес.
Блек У
Я встал утром, и первое, что увидел в зеркале, – это мешки под глазами, они знакомы каждому, кто на выходных вместо того, чтобы отдыхать, ходил в клуб или до самого утра смотрел старые фильмы. Но к моему сожалению, эти выходные означали для меня нечто иное. Мой хвост был поджат, и у меня было две бессонные ночи по одной просто причине – тогда ко мне пришел Черный Треугольник Блек У.
Черный треугольник – это мое наваждение. Или я – его. Говорят, у каждого из ста тысяч людей есть нечто, что для них реально, но чем они боятся поделиться с близкими, потому что самое безобидное, что с ними могут сделать, если они раскроют тайну, – назовут идиотом и перестанут общаться.
В общем, Черный Треугольник – это дух. Или «проекция моих плохих взаимоотношений с миром». Мифическая черта, которая выглядит не как жирный и сальный домовой, втихаря плюющий вам в борщ и прячущий ваши носки, а как настоящее произведение искусства, абсолютно плоское и, тем не менее, определенно разумное.
– МУЖИК. ВЗЫВАЮ К ТЕБЕ. СМОТРИ В ОЧИ МОИ ОТСУТСТВУЮЩИЕ, И ЧЕРНОТА КОЖИ НЕГРА ТЕБЕ СВЕТОМ ПОКАЖЕТСЯ!
Это был первый раз, когда ко мне явился Черный Треугольник. Мистер Блек У. Он явился мне прямо в ванной, когда я мылся, – и поднял мое мыло, которое я уронил. Это было в Чехии. Он улыбнулся и попросил меня не заикаться. Молча попросил.