- Я на студвесне сейчас с ребятами выступаю. Пойдем, а?
- Пошли.
Сидеть весь вечер дома в полном одиночестве вдруг совершенно расхотелось. С утра Олег звонил, в клуб сходить приглашал, уверил, будто независимо от бабушки. Разбираться, правда оно или нет, не стала, просто отказала и все. Да, помню, летом решила изменить жизнь, но кто-нибудь когда-нибудь пробовал найти себе парня, если любишь другого? Боюсь, задача непосильная и болезненная. Говорят, встретишь лучше. Так-то оно так, но если душой не хочешь ты лучше, а хочешь именно этого со всем его идиотизмом, уродством и гадством. Причем сама ты такому раскладу совершенно не рада.
Стас, счастливый услышанным согласием, по-хозяйски расположил руку на моей талии и потянул к "десятке", где собственно и располагался актовый зал.
По дороге до места выступления я выслушала не один пошлый анекдот, потом, будучи проведенной за кулисы в качестве важного гостя, выслушала еще сорок таких же анекдотов от всего состава наших КВНщиков, и, наконец, освободившись от общества друзей своего "кавалера", была торжественно препровождена в зрительский зал. Хорошо хоть место разрешил самой выбрать, оболтус.
Нашла позади ряд с несколькими свободными подряд креслами, кинула на спинку пальто и расположилась поудобнее на мягком сидении. Так или иначе, а к одиночеству я стремилась, иначе села бы где-нибудь внизу и завела разговор со случайными соседями. Дура.
Погас свет, зал медленно затих, на сцену выплыла пара ведущих...
Стоит ли удивляться в свете последних событий, что во время первого же номера у меня появился сосед? Как ни странно, я удивилась. Он просто неслышно темной тенью опустился рядом, заставив меня растерянно взглянуть в его сторону. Огни со сцены едва освещали его лицо, но, тем не менее, я сумела уловить странное болезненное выражение. Лешке больно? Такого мозг переварить никак не мог. С чего бы? Я продолжила молча изучать его черты. Так близко рядом мы не были уже давно, мучительно давно.
Он наклонился и поцеловал, а еще обнял, и я не возражала, погрузившись в странный, восхитительный транс. Смешно. Он только что, наконец, это сделал: убил меня окончательно. Стоило ли сопротивляться и пытаться что-то изменить, если пришел он и одним простым мягким поцелуем искоренил все мои попытки на маломальскую независимость.
Я таяла в его руках, хотя, в общем, и таять было не от чего. Он всего лишь нежно касался своими губами моих. Всем существом чувствовала его теплую ладонь на своем затылке, впитывала заветное тепло, наслаждалась им, выгибаясь навстречу. Сходить с ума, изнемогать от одного легкого поцелуя - да, это про меня.
Разбитое самолюбие требовало, почти кричало спасти жалкие свои осколки. Я уперла руки в Лешину грудь, оттолкнула, собрала вещи и, сбежав по лестнице, бегом вылетела из зала. Прости, Стас. Я тебе позвоню.
3
Я лежала на кровати и безразлично рассматривала потолок. Жизнь - странная штука. Несколько месяцев назад я была менее несчастной, чем сейчас, когда избавилась от объекта своего несчастья. С того памятного поцелуя минула неделя, и я понемногу приходила в себя. С Лешей больше не разговаривала, не здоровалась и не отвечала на его звонки. Бог с ним. Я слишком устала, слишком болею, слишком не могу так.
Мне бы только этот год продержаться, а там за лето совсем остыну, отойду, и все наверняка наладится, бабушка убедила, что наладится. Я ей верила. В конце концов, должно же у меня быть от нее еще хоть что-то кроме вкуса на парней. К примеру, не отказалась бы от ее умения воскресать фениксом из пепла любой боли. Может, это так просто не дается, может, этому научиться нужно, пройти крещение огнем?
Огонь у меня был, сильный и много. Горело все, что только могло гореть. Может пора сменить пристрастие к цвету и перейти на что-то нейтральное, голубой, скажем. Я повернула голову и взглянула на ярко-желтый рукав своей домашней футболки. Нет. Ни за что.
В дверь позвонили, в зале послышалось папино ворчание, его тяжелые сердитые шаги. Да, не повезло незваному гостю. Когда папу отвлекаешь от воскресной работы, он становится невыносим.
Несколько минут спустя невыносимое лицо заглянуло ко мне.
- Светик, к тебе пришли.
- Кто?
- Говорит, Стасом звать.
- Давай к столу, с яблоками и зажаренного, - махнула я рукой.
- Организуем, - любимый родитель покинул владения дочери, и тут же втолкнул гостя ко мне, захлопнув дверь за его спиной. Наверное, чтоб не сбежал, а может, просто мешать не хотел. Бабушка-то ему голову прополоскала на предмет "почему моей внучке девятнадцать, а она без кавалера". Вот папа и старается теперь не "вмешиваться", а "доверять" дочери. Не знал он только, что доверять в данном случае точно не стоило, поскольку на безвредного Стаса Лешка походил меньше всего.
Я тихо выдохнула и резко села в кровати.
- Привет, - невнятно проговорил мой опасный соблазн.
- Привет, - лучшего ответа не нашлось.
Он молчал, только пристально меня рассматривал. Ну, что ж тебе еще-то? Неужели, в удовольствие меня преследовать? Может, нужно просто самой открыто подвести итог, и закончатся мои мучения?
- Леш, мы не друзья давно и не будем.
- Я знаю.
Непробиваемый.
- Тогда чего ты хочешь?
И вот тут до меня дошло. Он хочет что-то мне сказать, и вполне вероятно хочет давно, раз знает, что не будем друзьями, но не может. Перешагнуть через себя не может. Я устало растянулась на кровати, отвернувшись к стене, и обняла подушку. Давай, боль моя сногсшибательная, подожду, когда ты решишься. Пришел же ведь сюда обманом, значит решился.
Ощутила, как матрас прогнулся под тяжестью его тела. Он не просто сел рядом, он лег позади, а доли секунды спустя плеча коснулось теплое прикосновение. Он осторожно очертил кончиками пальцев линию шеи, прошелся по волосам на затылке, вновь вернулся к плечу, спустился к талии. Слов я по-прежнему не получила. Как можно было столько рассказывать мне раньше и так упорно молчать сейчас?
- Говори или исчезни, - сквозь зубы процедила я, начиная злиться.
- Можно я останусь?
Невозможный, ненормальный!
- Зачем?
- С тобой.
Любопытно, я одна такая невезучая, или еще у какой-нибудь несчастной девушки состоялся подобный диалог? Надеюсь, что одна. Врагу не пожелаешь.
- Понятно, что не с папкой моим. Причину назови.
- Не могу без тебя.
Не у одной меня, похоже, в ответственные моменты беда с красноречием.
- Таких, как я, уйма, Леш.
Затылка коснулось горячее дыхание, породившее ощущение тысячи иголочек скользящих по моей коже, и я едва различила шепот:
- Может и уйма, но мое желтое солнышко только одно.
На этот раз сердце не то, что пропустило удар, казалось, оно просто замерло в груди, отказавшись работать. Нет, говорить ты все-таки не разучился, но я была бы плохой бабушкиной ученицей, если бы не спросила:
- Зачем я тебе, Леш?
На этот вопрос практически невозможно найти ответ, но ты попробуй, обожаемый мой. Поняла, к чему ты клонишь, и чего хочешь, и ждала этого когда-то, мечтала, вот только теперь не все так просто. Ныне прогорела до пепла, поэтому терять мне больше нечего. Я и радости особой не испытываю от твоих признаний, только боль и волнение.
- Я не смогу ответить, - после недолгого молчания произнес он, прижимаясь крепче к моей спине.
Пусть мне сил хватит выдержать эту пытку и не сломаться! Если хочешь меня, то признаешься, я заставлю.