Она. Ага…
Мужчина. Как ты доехала? Что ты молчишь?
Она. Я не молчу.
Мужчина. Ты будешь сегодня на работе?
Она. Да, зайду на полчасика.
Мужчина. Значит, я тебя жду. До свиданья!
Она повесила трубку, подошла к зеркалу. Молча смотрит в зеркало. Снова звонок телефона.
Она. Это наверняка на целый час. (Взяла трубку.) Алло!
Голос подруги. Приехала?
Она. Да. (Усаживается поудобней .)
Подруга. Как ты жила?
Она. Жила.
Подруга. А вообще?
Она. Жила. Опять меня приняли за эту актрису. Подруга. Ты стала похожа на нее до неприличия. Она. Это разнообразит мою жизнь. Все-таки актриса, в кино снималась, а не какой-то там ученый. Ну, а как ты?
Подруга. Я бы сказала хорошо, но сегодня не первое апреля. Медаль-то носить можно?
Она. Она несколько похожа на консервную банку.
Подруга. А чего — на большой цепи.
Она. Как собачка с выставки.
Подруга. А я вчера вещала о тебе в «Последних известиях». Надо же, так странно… Шмотки-то какие-нибудь привезла?
Она. Да, зонт я тебе купила.
Подруга. Я не поэтому… Видала?
Она. Кого?
Подруга. Ну, хорошо, хорошо…
Она. Нет, не видала.
Подруга. А зонт кружевной?
Она. Да.
Подруга. Что ты молчишь?
Она. Обдумываю. Хорошо бы сейчас выспаться, но нет смысла — через два часа на работу. Хорошо бы сходить в магазин, но опять же нет смысла. Потому что как только я зайду в магазин, в нем, согласно моему везенью, окажется очередь в полтора километра. И я пойду в другой магазин. Но там очередь будет в два и семь десятых километра. Тогда я вернусь в первый магазин. Но там уже ничего не будет. Тогда я разозлюсь на себя…
Подруга. Поскули, поскули, старая калоша! Портнихе звонила?
Она. Никто не подходит. Это значит — портниха отбыла на дачу, и я сижу без платья до сентября.
Подруга. За что я тебя люблю? За оптимизм… Серьезно, мне не нравится твое настроение. Я к тебе заскочу. Может быть, даже сегодня вечером. Ты куда-нибудь вечером…
Она. Никуда.
Подруга. А то мой чудесный, мой распрекрасный, кажется, выматывается в очередную командировку. И я от него отдохну неделю. В общем, при всех обстоятельствах — у меня в воскресенье выходной. Устроим девичник, без треклятых мужчин. Посплетничаем. Покурим. А ну их всех…
Она. Я люблю, когда ты ругаешься. (Вдруг) Пожалей меня.
Подруга. Пожалела.
Она (засмеялась ). Ну вот и получше стало. А то я все сама себя жалею. Можешь еще пожалеть?
Подруга. Еще пожалела.
Она. Ну вот и совсем хорошо. Подожди… (Закурила)
Подруга. Закурила! Сволочь! Закурила! Мало хрипишь, старая рваная калоша!.. Ну, рассказывай, рассказывай, чем ты занималась в столице?
Она. Ну, сначала я читала лекцию в Политехническом. Слушали о морском дне, прямо скажем, невнимательно. Дремали. Потом был прием в посольстве. Ну, это отдельный рассказ. Навесили на меня эту медаль. Потом подошел ко мне милый человечек. Он оказался из Дома ученых, проводил Праздничную анкету
Подруга. Красивый?
Она. Кто? А, нет, приятный…
Подруга. Симпатичный.
Она. Вот-вот. А анкета глупая до трогательности… Ну, например, ваш любимый герой. Оказывается, у меня сейчас такового нет. Вот кто твой любимый герой?
Подруга. Василий Теркин. И еще Садко — богатый гость.
Она. «Какие качества вы больше всего цените в людях?» Опять не могу ответить. Это кошмар какой-то. И так ни на один вопрос. Потом я ехала в поезде и все думала: «Ну это же черт знает что такое!» Ведь раньше у меня были любимые герои: Айвенго, например, Пиквик. Раньше я задумывалась… А сейчас, весь этот последний год… Он как-то совершенно меня выбил. Ты пожалела меня?
Подруга. Пожалела, пожалела.
Она. Ты только успевай жалеть.
Подруга. Хорошо, хорошо. Я за этим слежу.
Она. Понимаешь, я поглупела с возрастом. Годы идут, и абсолютно нет никакого ощущения повзросления. Внутри мне по-прежнему десять лет. Но если бы это все на морде было видно. Был бы в этом какой-то толк. А то выглядишь на все свои, а внутри — дитя. Это ужас какой-то!