Выбрать главу

«И дверь открылась»

На белом, бледном полотне стояло блюдо. На нем — два яблока, лимон; и край салфетки Едва заметный плавный реверанс соседке Бутылке тонкой, налитой до края, Исполнил кружевами. Пламя, Едва ли видное чьему-то глазу, Слегка кольнуло по хрустальной вазе С цветами. Они своими тонкими шипами Готовы были указать обидчице на место, Но кресло, своим пустующим и одиноком Видом удерживало время, и обиду Яблока, готового скатиться на пол. Его придерживал графин — на бледной, Матовой от камерного холода Хрустальной стенке замерла слеза. Пчела Пыталась окунуть свое коротенькое жало В бокал из старого каленого стекла, Присыпанного пудрой по овалу. Но тщетно — глубина событий не давала Пчеле достать до дна, окутанного пылью. И замерла она. Под абажуром. Иголки света, растопыренною горсткой, Сквозь дырочки материи из шелка Держали потолок под заданным углом. Втроем они стояли у окна. И ждали вечность. А кресло ждало одного. Его. И дверь открылась…

«Сыну»

Маята на моих часах (я часы не ношу — боюсь) маята на моих руках (не ношу на руках я в блюз) маята на моих ногах (не ношу на ногах земли) маята на моих глазах (не ношу на глазах белки) маята на моем седле (ствол затянут под жгут-ремень) маята на моей спине (спички чиркают об кремень) маята на моей стране (в ней для счастья открыли кран) маята на моей Душе потому что в ней нет Души. Маята. Не рождайся, Сын.