Полотняная обтяжка крыльев чем-то покрыта так, что поверхность их стала гладкой до блеска. Мотор… Тут я был вынужден прервать свое обследование, так как проклятый горец спустил собак, и мне пришлось срочно ретироваться из ангара.
В общем, биплан хороший. Самое главное, при падении, пока дерево доломается до авиатора, сила удара будет ослаблена, и летчик с пассажирами отделаются царапинами. А, если Ирил пустит в ход свои умения, так и вообще доберутся до Южных Сэпрад!
29
– Куда нынче едем? – Прохор выжидательно глянул на барышню, но ответила на его вопрос Ирил:
– Гони к «Черногории»!
Единственная в Улатине гостиница располагалась неподалеку от железнодорожной станции, где то и дело вскрикивали маневровые паровозы. Дурно меблированные номера славились обилием тараканов, грязью и вечно голодными клопами.
Оставив Прохора ожидать рядом с застоявшимся лихачом, Ирил вместе с Женей прошла через вестибюль, в котором посвистывал закипающий под лестницей самовар, и перед зеркалом прихорашивалась ярко накрашенная дама с белым от пудры лицом.
В полутемном коридоре к Ирил подошел седоватый господин чем-то похожий на судебного исполнителя. Глядя на сидящее на кончике носа золотое пенсне, Женя даже ощутила легкий душевный трепет.
– Все в порядке? – спросила Ирил «исполнителя». Тот снисходительно кивнул и тут же растворился в закоулках коридора, Ирил легонько постучала, услышала щелканье замка в двери и жестом позвала Женю.
Войдя, обе они оказались в темной прихожей. Отворившая дверь барышня посторонилась, и они прошли в глубину большей комнаты, к заваленному бумагами письменному столу. По стенам номера было развешано несколько изображающих красоты Улатина фотографий.
Когда барышня вышла на свет, Женя увидела миловидную девушку примерно своих лет, одетую в простенькое шелковое платье. Ирил заговорила с девушкой на незнакомом языке, та кивнула и улыбнулась, глядя на Женю с выражением искреннего дружелюбия.
– Познакомьтесь, Евгения Александровна, это ваша сестра – Элен!
Женя сама не знала, кого ожидала встретить (может быть, какого-нибудь фантастического монстра), а увидела тоненькую, невысокого роста сверстницу, с копной коротко остриженных темных волос.
– Элен говорит по-русски, но не очень уверенно.
– Очень неуверенно! – возразила Элен. – Зато я говорю по-французски и по-английски, а вы?
– Очень неуверенно! – рассмеялась Женя. – Ничего, как-нибудь договоримся! Тетушка предупредила вас, что вы поедете в гости к нам, в Арсеньевку?!
– Да, но не раньше, чем вернется Макс!
– Кто? – переспросила Женя.
– Макс Герни. Разве вы не знакомы?
– Так она называет господина Вольфа! – пояснила Ирил в ответ на недоуменный взгляд Жени. – Девочки, я вас оставлю. Элен, слушайся Герни! Я скоро привезу Нэти, и ваши дела, наконец, будут улажены!
Элен взволновано заговорила с Ирил на родном языке. Ирил отвечала спокойно и снисходительно. Жене показалось, что даже чуть более спокойно, чем требовала ситуация. Элен настаивала, но Ирил возражала и была непреклонна. Наконец Элен истощила запас аргументов и умолкла, тогда Ирил ласково поцеловала ее в лоб и ушла за перегородку, отделявшую спальный уголок.
– Ничего не хочет слушать! – сказала Элен Жене. – Что там за истории с новой техникой?
Женя еще не успела толком рассказать о достоинствах местного авиатора, как Ирил вернулась. В руках у нее был изящный ридикюль из крокодильей кожи.
– Я вернусь очень быстро! Дождись меня в Арсеньевке! – велела она племяннице. – Во всем слушайся Герни!
Едва Ирил ушла, Элен очень быстро собралась.
– Ты мне покажешь город?! – спросила она Женю. – Я тут уже вторые сутки сижу безвылазно, надоело!
– А как же господин Вольф?
– Но его все равно еще нет! Мы успеем вернуться до его прихода!
Не успела открыться дверь, как перед барышнями предстал давешний «судебный исполнитель»? Он что-то сказал иностранке, но Элен только хмыкнула в ответ и обошла охранника. Седоватый господин повысил голос, но тут пробегавший мимо официант с полным подносом на поднятой руке, совершил неловкий поворот, поднос накренился, отчего суп хлынул на шевиотовый костюм. От испуга официант грохнул поднос, пролив остальной суп и разбив вдребезги три глубоких тарелки и одну мелкую. Облитый супом «исполнитель» несколько секунд набирал в грудь воздуха, а потом разразился пламенной речью, мешая русские слова с иностранными. Официант вяло оправдывался.