Сам градоначальник, принаряженный по случаю выхода в свет в новый мундир, лениво щурил глаза на окрестных дам. Соседняя ложа, в которой находились сестры и сопровождающие их Вольф и Зимин, также привлекла внимание Данилы Петровича.
Сестры отреагировали по-разному. Женя вежливо улыбнулась в ответ на пристальный взгляд, за что была удостоена милостливого кивка. Элен равнодушно скользнула взглядом по местному начальству, чтобы через секунду с интересом разглядывать тяжелый бархатный занавес.
Зато жена градоначальника с откровенным любопытством осмотрела ожерелье из крупного жемчуга на шее иностранки и вызывающе короткую стрижку. Зинаида Павловна даже изволила обменяться с супругом замечаниями относительно несомненной безвкусицы подобных стрижек.
Поскольку господина градоначальника несколько задело откровенное безразличие иностранки к своей персоне, он поддержал супругу в ее предложении оштрафовать родителей гимназисток, позволивших себе остричь волосы в погоне за модой. А заодно, следовало призвать к порядку некоторых учителей, замеченных в приобщении молодежи к сочинениям неподобающего содержания…
Тут занавес отодвинулся, и на сцене под жидкие хлопки публики появились первые артисты. Начальствующая чета вежливо похлопала любимцам, после чего отвернулась от сцены и продолжила обсуждение проблем города.
Зимин предложил сестрам программки, но Элен брать ее отказалась: в достаточной степени овладев разговорным русским, она, тем не менее, не озаботилась овладеть письменностью. Наскоро просмотрев программку, Женя нашла, что актерский состав вполне приятный, и слишком сильно пьесы Островского не испортит.
При первых репликах актеров Женя расслабилась и полностью погрузилась в переживание происходящая на сцене. Когда-то она сама мечтала об артистической карьере, но Надежда Никитична пообещала лично утопить в пруду режиссера, который осмелится взять ее дочь в труппу. Как ни странно, Женя в этом случае своей матери поверила. А, скорее всего, несмотря на любовь к театру, Женя просто не была готова к столь радикальным переменам в судьбе.
На сцене принимали гостей. Какое-то время Зимин смотрел спектакль, потом Женя заметила, что студент то и дело косится на соседнюю ложу.
– Интересуетесь высшим обществом?
– Врага нужно знать, в лицо! – ответил Зимин, то ли шутя, то ли всерьез.
– Чем же вам успел насолить господин градоначальник?
– Это – цепной пес режима! Вы знаете, сколько он народу по тюрьмам сгубил?
Зимин говорил с такой ненавистью, что Жене невольно стало не по себе. Она пожалела, что затеяла этот разговор.
На сцене между тем вовсю разворачивалась интрига: коварный Паратов спаивал жениха Ларисы, планируя похищение невесты, но Женя отвлеклась. Она вдруг явственно ощутила запах гари, и стала оглядываться в поисках источника. Запах почувствовала не только она, тут же кто-то крикнул: "Горим!", и испуганные улатинцы, сразу позабыв о спектакле, бросились к центральному выходу. В дверях образовалась давка, но кто-то распахнул боковые двери, и толпа хлынула туда.
Женя тоже испуганно вскочила, однако Вольф придержал ее за руку:
– Не спешите! Пусть выйдут!
Элен продолжала сидеть, машинально обмахиваясь веером и сумрачно глядя на сцену, откуда начали разбегаться актеры. Зимин поднялся, но, следуя примеру Вольфа, также не спешил покидать ложу.
Пожар начался где-то за сценой, откуда уже вовсю валил дым. Пламя лизнуло край занавеса, потом с треском рухнула горящая декорация. Потом что-то громко хлопнуло совсем рядом, и в соседней с сестрами ложе раздался крик. Кричала жена градоначальника.
Вольф стремительно поднялся, одним прыжком вскочил на ограждающий ложу барьер и перебрался к соседям. Зинаида Павловна, с расширенными от ужаса глазами стояла над своим мужем, а господин градоначальник откинулся на спинку кресла, и из аккуратной дырки на лбу стекала по лицу струйка крови.
Вольф едва коснулся пульса на шее градоначальника, как тело завалилось набок. Зинаида Павловна вновь закричала. Вольф взял ее под руку и повел вон из ложи, на ходу махнув Зимину, чтобы тот выводил сестер. Зинаида Павловна выдергивала руку и порывалась вернуться, а Вольф мягко, но настойчиво тянул ее к выходу.
Зимин крепко взял под руки обеих сестер и повел к боковой двери. Вначале Женя оглядывалась, но, попав в толпу, потеряла из виду Вольфа. Зимин, расталкивая напирающих со всех сторон людей, помог сестрам протиснуться в распахнутые створки. С общим людским потоком спустились по ступеням, вышли на Базарную площадь. Здесь уже суетились пожарные (благо их каланча находилась неподалеку от театра), сверкая надраенными касками, разворачивали подсоединенный к бочке пожарный рукав.