– Зачем полиция? Развезет только дело да еще спугнет бандитов! Давай возьмем егерей да и прокатимся по квартирам сами!
– А, если у них бомбы? – спросил более осторожный Иван. – Все ж таки, столичные! Как бы они Вольфа не убили во время штурма!
–Господа, – вмешалась Женя, – у меня есть скромное предложение!
52
По центральной улице города катила три извозчичьи пролетки, набитые людьми… "Лукашины гуляют!" – а завистью говорили обыватели, глядя на набитую веселыми барышнями первую пролетку. Во второй сидели сами братья, а из третьей неслись звуки гитары, там сидели цыгане из пивной Ечипанова и пара мрачных лукашинских егерей.
«Сейчас напьются и на охоту поедут!» – со знанием дела сказал булочник разносчику. «Известнее дело: баре!» – поддакнул той.
Грохоча по мостовой, промчались пролетки через центр и свернули в предместье. Вспугивая грязных кур, подлетели к крошечному домику, остановились. Из первой пролетки высыпали барышни, со смехом, с шутками устремились к двери и остановились: двери, не было. Дверной проем с закопченным косяком открывал внутренность дома, откуда явственно тянуло гарью.
Женя, стоявшая в группке барышень, поняла, что не узнала при свете дня собственную тюрьму, в которой, впрочем, пробыла совсем недолго.
– Едем дальше! – подал знак Иван.
Барышни, уже без улыбок, загрузились в пролетку. Вначале Женя чувствовала себя среди них неловко, хотя в пансионе мадам Зизи сама мадам (за отдельную, естественно, плату) ее соответствующим образом накрасила и подобрала гардероб. Если вначале Женя опасалась, что во время проезда по городу ее увидит кто-то из знакомых, и потому пониже опускала поля шляпки, то потом поняла, что на лицо никто не смотрит. Пялились на обнаженные плечи, на глубокие декольте, посыпали барышням воздушные поцелуи.
Лукашины старательно изображали пьяных. Иван клевал носом, Дмитрий время от времени пытался подпевать цыганам.
На втором адресе бандитов не оказалось. Открывшая на звонок старуха в засаленном переднике, подслеповато заморгала глазками и едва устояла на ногах, когда в дверь ворвалась стайка барышень. Барышни шмыгали по квартире, громко выкрикивая имя Михаил Андреевича, которому якобы сделали подарок друзья.
– Ах, вы ж, шлюхи подзаборные! – старуха быстро пришла в себя, схватила в руки полотенце и принялась хлестать уворачивающихся барышень. – Пошли вон отсюда!
Убедившись, что в квартире кроме злобной старухи больше никого нет, барышни в организованном порядке отступили. Старуха гналась за ними до самой пролетки (где на нее прикрикнул один из егерей), после чего подняла крик, призывая в свидетели соседей.
Под свист и гиканье пролетки отъехали. Разбуженные старухиными воплями соседи радостно приветствовали барышень или же проклинали (в зависимости от принадлежности говоривших к мужскому или женскому полу).
Слегка запыхавшаяся Женя потерла ушибленный старухиным полотенцем локоть. Одна из барышень протянула ей флакончик дешевых духов.
– Приложи холодное, не так болеть будет!
Вторая со знанием дела осмотрела локоть:
– Полоса осталась. Дать тебе пудры?
Женя подумала, что некоторые из ее благородных подруг могли бы поучиться, милосердию у падших женщин Улатина.
53
Чтобы добраться до третьего адреса, ехали минут сорок. Одноэтажный дом с задвинутыми, не смотря на яркий солнечный день, ставнями стоял несколько в стороне от других строений. Когда барышни с уже привычным шумом высыпали из пролетки, Иван подал знак цыганам: вначале грянула гитара, потом заныла скрипка.
Барабаня в дверь, барышни закричали хором: «Михаил Андреевич!» – и когда дверь открылась, две красотки со смехом повисли на шее у появившегося мужчины. Ошеломленный градом поцелуев часовой отступил, и веселый десант без труда проскользнул в дверь. Но вслед за этим раздался дружный женский визг. Пришлось притаившимся за спинами барышень егерям, сметая зацелованного часового, спешно врываться внутрь. Загрохотали выстрелы.
Ругаясь, на чем свет стоит, вооруженные револьверами Лукашины, тоже ринулись на штурм дома. Но героизм братьев не понадобился: разъяренные стычкой егеря (один из которых оказался задет выстрелом) уже сами скрутили второго часового. Перепуганные стрельбой барышни сбились в кучку в углу комнаты, а Женя уже стояла на коленях возле крепко связанного Вольфа, сражаясь с его путами. Дмитрий бросился ей на помощь.
– Барышни – вон! – коротко приказал Иван. Питомицы мадам Зизи очень охотно бросились к выходу. Тем временем цыгане втащили в дом первого часового, еще не очухавшегося от нанесенного ему удара.