Дмитрий с трудом справился с ремнями. Вольф был в сознании, но очень слаб: две, наспех перевязанные раны говорили о перенесенных им испытаниях.
– Евгения Александровна, Дмитрий, помогите господину Вольфу дойти до пролетки! – сумрачно велел Иван. Он был крепко не в духе. Не совсем удачный штурм, ранение егеря, раны Вольфа – все это заставило старшего Лукашина поигрывать желваками. – А ну-ка, посадите его! – велел он, показывая на стрелка. Егерь и один из цыган усадили часового на табурет, но Иван не успел приступить к допросу: вернулся брат.
– Ты что, Вань?! Сматываться надо, пока остальные не подъехали! Мы же с тобой на охоту собрались, так поедем! Отвезем этих двоих в охотничий домик и там поговорим на досуге!
Старший Лукашин вынужден был согласиться с доводами брата. Раненного егеря перевязали парой поданных барышнями платков, наскоро связанных пленных погрузили в пролетку и забросали одеждой. Иван потеснил на козлах кучера, егеря и цыгане набились в ту же пролетку, грянула гитара…
Пока Лукашины занимались его врагами, смертельно бледный Вольф втолковывал Жене неразумность поездки к доктору.
– Вы же не хотите проблем, Евгения Александровна? Я сейчас за себя не отвечаю, могу доктора повредить ненароком! Слухи пойдут нехорошие! Поедемте к вашему священнику.
– Но Лукашины…
Сил у Вольфа оставалось немного, поэтому он слегка прищурил один глаз и посмотрел на Женю тяжелым взглядом пиратского капитана.
К пролетке подбежал запыхавшийся Дмитрий:
– К Святкину поедем или в больницу?
– Дмитрий Георгиевич, господин Вольф желает лечиться у отца Федора!
– У этого шарлатана? – удивился Дмитрий. – Помилуйте Вольф, у нас вполне приличная больница!
– Я полагаю, кладбище у вас тоже вполне приличное? – тихо спросил Вольф.
– Дмитрий Георгич, не нужно волновать раненного! Доктора Святкина можно будет вызвать и на хутор! Поедемте туда!
Лукашин недоуменно пожал плечами, но перечить не стал. Пролетки вместе доехали до моста через овраг, потом Иван расплатился с барышнями, и все разъехались в разные стороны. Барышни вернулись в пансион. Старший Лукашин отправился в Улатинский лес, где у них были охотничьи угодья. Дмитрий же велел кучеру проселочными дорогами ехать в сторону Арсеньевки.
– Чего они от вас хотели, господин Вольф? – спросил Лукашин, заботливо придерживая Вольфа под локоть.
– В конечном итоге такие люди всегда хотят денег.
54
Когда Лукашин и отец Федор вносили Вольфа в избу, Пальма прыгала вокруг с неистовым лаем. Вольф морщился, косился на Дмитрия и шепотом просил отца Федора отогнать собаку. Но всегда послушная Пальма так и вилась под ногами, норовя цапнуть незваного гостя. Жене пришлось оттаскивать собаку и сажать ее на цепь возле конуры.
На лай собаки выскочила Элен, увидев окровавленного Вольфа, заплакала, по-детски растирая по щекам слезы. Вольф сердито прикрикнул на нее, а отец Федор еще и добавил:
– Неча реветь, Ленка, тащи горячую воду! А ты, Женька живо за травами на чердак сгоняй! Щас будем лечить вашего волча… – бросив короткий взгляд на Дмитрия, закончил: – Вашего Вольфа.
– Позвольте я помогу!
Очарованный незнакомкой Дмитрий кинулся помогать Элен. Поскольку у отца Федора летней кухни не было, печь топилась прямо во дворе. К тому моменту, когда Женя спустилась с чердака, Дмитрий внес в избу ведро с горячей водой, и отец Федор заварил траву.
– Вы бы пока прогулялись! – посоветовал он Лукашину. – Ленка, займи гостя!
Против своего выдворения вместе с иностранкой гость не возражал. Женя осталась ассистировать отцу Федору. Отмочив резко пахнущим раствором повязки, священник сказал:
– Терпи, волчара, сейчас будет больно!
Не смотря на то, что повязки от кожи отстали, но они присохли к ранам, и, когда отец Федор рывком оторвал полотно, Вольф коротко охнул.
– Не будешь подставляться! – сурово сказал священник, рассматривая раны. – Женька, тащи мазь!
– У вас против серебра есть что-нибудь? – по-прежнему морщась, поинтересовался Вольф.
Отец Федор задумался.
– Как ты переносишь деготь? – наконец спросил он.
– Какой давности?
– Да уж не новый.
– Давайте попробуем!
Женя немедленно была послана в чулан за дегтем. Пробегая, она успела заметить, как Дмитрий энергично размахивает руками, живописуя хорошенькой иностранке прелести жизни в провинции.
Деготь был доставлен и отец Федор принялся аккуратно заполнять им раны, чередуя со слоями прошлогоднего меда. Вольф бледнел, краснел и покрывался потом. Женя наблюдала за процедурой с тихим ужасом, но не вмешивалась. Она подозревала, что в округе никто больше не возьмется лечить оборотня.