На берегу их ждал Сарс, обряженный только в тонкую полоску ткани, обёрнутую вокруг бёдер, и Мудрый рода Кайран.
Лан подняла голову. Далеко-далеко вверху, на краю обрыва, собрались элвы. Сам Ланар стоял впереди всех, у кромки. Ветер рвал его светлые волосы и бороду, делая похожим на воплощение грозного духа. А за спиной аэра развевалась рыжая шевелюра.
Девушка уставилась на реку.
— Вы готовы, дети мои? — ласково спросил Лирру.
— Давно готовы! — ухмыльнулся Сарс и взял невесту за руку.
Естественно, сжав её пальцы. Кажется, он вообще не мог прикоснуться к Лан, не причиняя боли. Но почему-то сейчас девушка этому даже радовалась. Элв вошёл в воду, почти волоча суженную за собой. Хотя в этой никакой необходимости не было.
— Достаточно, дитя моё, — напомнил Мудрый, когда холодная вода, от которой немедленно свело икры, поднялась Лан до талии.
— Нет уж! Пусть ни у кого не останется ни малейших сомнений в законности этого брака, — рыкнул жених, упорно идя дальше.
Лан даже показалось, что он хочет выбраться из заводи на стремнину, где Дун ворочала валуны. Честно говоря, элва против такого исхода ничего не имела. Не потому, что ей стала жизнь немила. Просто на всё плевать было. Словно ледяная река даже душу проморозила.
Но Сарс остановился, когда вода уже начала рот заливать. И чтобы держаться прямо Лан приходилось подниматься на цыпочки. Течение здесь чувствовалось довольно сильно. Оно тянуло, пытаясь затащить в поток. Аэру тоже приходилось несладко. Ростом он не слишком от невесты отличался, да и его светлую кожу сплошь мурашки покрыли. Элве стало противно. Уж слишком сильно жених жабу напоминал. Но мужчина только пошире ноги расставил, вставая твёрже, и обнял невесту за талию.
— Начинайте, Мудрые! — велел он, — Только ни слова не пропустите.
Сам обряд Лан почти и не запомнила. Холод заморозил и мозг. Мысли шевелились, как снулые рыбы. Только в какой-то момент она почувствовала, как её утаскивают под воду — в последнюю секунду она инстинктивно хлебнула воздуха. И увидела перед собой лицо Сарса. Хрусталь реки чуть размыл его черты, делая их почти мягкими, а улыбку почти нежной. Светлые волосы колыхались ореолом. А мир оглох, замерев, словно вмёрзнув в кусок льда.
Но её тут же потащило наверх. И улыбка мужа — уже мужа — из нежной превратилась в довольно-победную. А волосы облепили череп, как старые прокисшие водоросли.
— Пойдём, жена! — скомандовал он. — Я представлю тебя родичам.
— Разрешите деве переодеться, — вступился Лирру. — Холодно, да и дождь идёт.
— По старым обычаям я вообще должен эту рубашку воде отдать, — усмехнулся Ильв. — Сойдёт и так. Пусть все видят, что мне досталось.
Он подхватил Лан на руки без всякой нежности. С таким же успехом мог и на плечо взвалить, как добычу. Кажется, элв едва удержался, чтобы этого не сделать. По крутой тропинке аэр поднимался почти бегом, как будто его ноша ничего не весила. Остановился, только подойдя к толпе гостей почти вплотную, ставя девушку на землю. И по-хозяйски приобнимая её за талию. Впрочем, сейчас это было совсем нелишним. Ноги эльву держать отказывались.
— Родичи и ты, высокий гость! — громко и чётко, проговаривая каждое слово, оповестил собравшихся Сарс. — Позвольте представить вам мою супругу, Лан аэр Кайран! Отныне она часть меня, моего рода и клана. В том свидетелем была вода реки Дун. А сейчас, я думаю, никто нас не осудит, если мы с женой уединимся. Но обещаю, вечером я присоединюсь к пиру.
Лан, скользя взглядом по молчавшим элвам, но ни на ком не останавливаясь, на секунду зацепилась за хмурое лицо отца. Видимо, Ланару такая спешка с выполнением супружеского долга пришлась не по нраву. Но тут он и возразить ничего не мог. Муж в своём праве.
— Я требую отдать первую брачную ночь мне!
Окрик разорвал тишину, повисшую над скалой, как бумагу — только обрывки в Дун полетели.
— Ты много на себя берёшь, гость! — прорычал Сарс, задвигая жену за спину.
— Ровно столько, сколько мне положено, — спокойно заявил рыжий, невозмутимо складывая руки на груди. — И тебя я вообще не спрашиваю. Пусть глава клана ответит.
Но Ланар явно ничего связного сказать не мог. Он только открывал да закрывал рот, словно рыба, на берег выброшенная. И отказать-то нельзя. Откажешь ему, как же! И согласиться… Всё-таки его дочь не девка крестьянская, чтобы брачную ночь требовать! Такие заявления с оскорблением граничат.
Граничат, но рамок не переступают.