Предусмотрительный какой! Всё своё с собой носит.
Аэра отрицательно помотала головой.
— А ты-то чего не спишь? Совесть мучает?
— Совесть? У меня? — в темноте не видно было, но насмешливо поднятую бровь Лан себе представляла слишком отчётливо. — Ты со своим обожаемым Миком не перепутала?
— Ну что пристал? — Кайран подбила подушку, садясь на постели. — Обожаемый, обожаемый…
— Ошибся? Бывает, — Грех подтащил тяжёлое кресло поближе к кровати. Долго пристраивался, не зная, куда ноги деть. Пришлось-таки Натери сесть, как все нормальные элвы сидят, ровно. — Просто ты на него так смотришь…
— Да ничего и не так, — Лан раздражённо сгребла распущенные волосы в кулак, перебросив их за спину. — Просто жалко его. С такими-то принципами и в вашем гадюшнике.
— Ну-ну. А меня, значит, не жалко?
— Представь себе, нет, — фыркнула элва. — Не вижу повода. По-моему, ты искренне наслаждаешься своей жизнью.
— Что есть, то есть…
— Слушай, а тебя действительно не трогает всё это? Ты и вправду без малейшего сожаления убил бы эту девчонку?
Грех помолчал, крутя в руках бокал — блик опускающейся к горизонту луны сверкнул на хрустальной грани.
— Сожаление, Нопаль, это неоправданная роскошь. При любой жизни — твоей, моей, королевской. Начнёшь жалеть и сам не заметишь, как потонешь в сплошных «что было бы, если…». И не успеешь оглянуться, как останется только петельку на шею накинуть. Коли тебя что-то не устраивает, нужно это просто изменить.
— Не всегда получается просто.
— Не всегда. Но никогда не бывает невозможно. Оно таким может только казаться.
— На тебя напало философское настроение?
— А духи знают, что там на меня напало, — он всё-таки вытянул ноги, пристроив их под кровать. — Хотел вот спросить, не передумала ли ты? В смысле, при дворе остаться нет желания?
— Смеёшься?
— Ну, за спрос денег-то не берут. Впрочем, думаю, это и к лучшему. У меня ещё ни разу так коряво всё не проходило, — зубы блеснули под тёмной полоской усов. — Видимо, действительно не твоё.
— Хочешь опять сказать, будто я во всём виновата? — ощетинилась Кайран.
— Да нет, не в этом дело. Одного предназначения тут мало. Видимо, моя дорога не всем подходит. Просто если встаёшь не на свой путь, так всегда и бывает — не ладится, не получается.
— Интересный у тебя путь… — усмехнулась элва.
— Только не начинай песен в духе Мика, очень прошу! Как это всё грязно, унизительно и мерзко. Кто-то должен и такое делать. Знаешь, без всего этого… без всей этой грязи не обойдёшься, вот никак. Кто-то должен и шантажировать, и шпионить, и интриговать. И убивать беременных девчонок.
— В смысле, если это необходимо, то кто сделает, кроме тебя?
— В смысле, почему бы это сделать не мне. Ведь по большому счёту это игра. А играть я обожаю. Интриговать, просчитывать, двигать фигуры. Остальное же — досадная необходимость. Самое забавное, что любой здравомыслящий элв понимает: такие игры есть. И их… чистоту и нравственность знает тоже. По крайней мере, подозревает. Но фыркать и нос воротить начинает только тогда, когда сам оказывается втянутым. Или узнаёт, что кто-то из знакомых забавляется «грязными политическими развлекухами». Термин твоего Мика, кстати. Правда, чересчур много пафоса?
— Мне кажется, будто кто-то тут всё-таки напрашивается на сочувствие или всё же примерещилось?
— А разве от тебя не проще всего добиться желаемого, надавив на жалость? — опять ухмыльнулся Натери.
— Чего ещё-то нужно? — огрызнулась Лан.
— Например, очутиться вот под этой простынёй, которую ты так трогательно к груди прижимаешь.
— Опять с вином перебрал?
— Это первый бокал за вечер, — элв приподнял фужер, словно салютуя. Лунный луч скользнул по льдистому ребру. — Завтра всё закончится. Конечно, нам ещё обратно добираться. И тебе придётся провести несколько дней при дворе, поговорить с королевой. Но вряд ли мне выпадет шанс оказаться у тебя в постели. А ещё раз… взбивать мозги нет желания.
— Зачем тебе это?
— Нопа-аль, — простонал Даймонд, — сколько раз нужно повторить, чтобы дошло? Ты потрясающе красивая и при этом очень желанная женщина. Я мужчина. А миром правит похоть. Ещё жажда власти и нажива, но они тут ни при чём. Духи! Первый раз пытаюсь соблазнить элву, едва дипломатические переговоры с ней не ведя. А, заодно, и философствуя. Это перестаёт быть романтичным и становится скучным. В смысле, уже перестало. Пожалуй, пойду-ка я, попытаюсь всё же уснуть. Чего и тебя желаю.
Лан окликнула его, когда Грех уже дверь в свою спальню открыл. Элв обернулся. Глянул на неё через плечо, наверное, вопросительно. Что в этой темноте разберёшь? А, главное, что сказать? Зачем позвала? Ничего умного в голову аэре так и не пришло. Поэтому она просто закрыла глаза — или зажмурилась? — да и откинула простыню в сторону.