— Ты никогда не думала, почему на Островах ещё слышат духов, а на материке нет?
— Нет, не задумывалась. И ты прекрасно об этом знаешь.
Девушка повела плечом, тоже не вырываясь, а обозначая, что она совсем не будет против, если аэр её отпустит.
— А зря. Здесь духов превратили в инструмент управления толпой. От них ничего не осталось, кроме масок. Проведи обряд и обязательно заплати за него — духи будут милостивы. Поступишь так, как они не велят — разгневаются. А что они велят, Нопаль?
— Может, сейчас не лучшее время для таких тем?
Хотела сказать спокойно, а вышло нервно. Да ещё и губы облизала, потому что во рту такая сушь стояла, будто она двое суток ни капли не пила. И озноб по спине пробрал. Точно так же, когда она первый раз дом Натери здесь, в Палесе увидела. А Даймонд только пялился на неё своими жёлтыми глазищами — спасибо, хоть без всякого пламени — и молчал, дожидаясь ответа.
— Не знаю. Не сильна я в этом, — огрызнулась Лан, пытаясь задавить нарастающую волной панику. — По-моему, ничего они не велят. Отвечают, когда спрашивают — и всё!
— Не всё, — странно мягко, почти ласково, отозвался элв. Правда, руку девушки отпустил и даже отступил в сторону, открывая проход под сломанную арку. — Но в целом ты права. Они ничего не диктуют, всегда предоставляя выбор. Только вот откуда взялось понятие греха? Скажи, Нопаль. И, обещаю, мы закончим этот разговор, который тебе так не нравится.
— Не знаю я! Просто есть вещи, которые делать нельзя. Нельзя — и всё.
— Например?
— Мужу изменять нельзя! — рявкнула Лан.
Панику медленно топила злость, расплываясь, как масло по воде. И это было хорошо. Злость — привычную и родную — контролировать Кайран умела.
— Почему?
Грех явно веселился. И бровь задрал, и зубы в усмешке поблёскивали.
— Да потому что плохо это!
А что дальше произошло, Лан не слишком хорошо поняла. Ну, шагнул к ней Даймонд. Ну, обнял — одной рукой за талию, а ладонь положил на затылок. И не сказать, что слишком сильно сжал. Вырваться-то ничего не стоило. Только вот даже тени мысли о том, что надо бы освободиться, не возникло. Стояла и таращилась на него, как дурочка. Или, точнее, кролик перед змеёй, словно заворожил элв её своим жёлтыми глазищами.
Даже когда Натери аэру целовать начал, не думала сопротивляться. Помниться, мелькнула на задках мысль, о том, что у него губы пахнут мятой и совсем нелипкие. Потом же вообще никаких мыслей не осталось.
А нет, была ещё одна: кожа у него мягкая и гладкая — как шёлк, только ещё приятнее, потому что тёплая.
— И что же в этом плохого, Нопаль?
Его шёпот появился из глубины и неторопливо поплыл вверх, к свету, как пузырь воздуха в воде. А за ним поплыла и Лан, выныривая в реальность. Только для того, чтобы понять: руки элва там, где были. А вот её ладонь лежит у аэра на груди, неведомо как забравшись под рубашку. Пальцы же правой запутались в его волосах, словно в водорослях.
— Вот и я говорю — ничего, — усмехнулся Натери, помогая девушке выпрямиться и даже галантно придержав её за локоть. — Но пора нам заняться менее приятными, но необходимыми делами. Я действительно хотел бы ещё поспать сегодня. А ночь уже за половину перевалила.
Грех как ни в чём не бывало заправил рубашку, поправил камзол, поманил пальцем светящийся мячик и пошёл себе по заросшей густой травой дорожке.
— Козёл! — прошипела Кайран ему вслед.
Легче от этого почему-то не стало. А Даймонд её шипения, кажется, и вовсе не услышал.
Глава четырнадцатая
Чем сильней горит сердце, тем слабей варит котелок
Утро вообще выдалось прохладным, да и промёрзший за ночь камень, покрытый ледяной росой, комфорта не добавлял. Лан, конечно, подстелила полу плаща, но шерсть мгновенно промокла — с таким же успехом можно лежать на холодном компрессе. И не денешься никуда с этой проклятой крыши. Может, конечно, и не крыши, а полуразрушенного перекрытия между этажами. Да и какая разница, чем оно было когда-то? Всё равно никуда не денешься.
Даймонд сказал: «Лежи и смотри! Если кто-то посторонний явится — подашь сигнал!». Посторонний, значит, не участник дуэли, и не королевские гвардейцы. Знать бы ещё, зачем последние сюда явиться должны? Чтобы перевешать дуэлянтов, не отходя далеко от места преступления? Насколько Лан помнила законы Герронты, они имели на это право. Правда, не с представителями родов Старшей Крови. Вот и пойми, зачем они Греху понадобились.
Да ещё сигнал этот. Натери позабыл уточнить, как она сигналы подавать станет. Ухать совой? Свистеть? Рубашкой махать или кричать: «Ой, мамочка!»? Хотя, этот вопрос пока актуальным не выглядел. На полянке, окружённой руинами, прохаживались, немилосердно топча трогательные ромашки, только сам Даймонд, да аэр Истэр, любитель сомнительных романов и бравый защитник облапаных элв.